В тот год я выучил английский

Мы с Мэйбилин расстались в аэропорту Хитроу, она очень торопилась, так как опаздывала на регистрацию, наш поцелуй был очень коротким. Мы созванивались много раз, вели долгие непостижимые и безнадежные разговоры. Мэйбилин встретилась с Францем. Он ей объяснил, что за границей «мы всегда немного другие», что я и она, мы были в Кембридже «другими людьми». Она не хотела этому верить. Я тем более. Там, в Кембридже, мы были самими собой, какими не будем уже никогда. Я приехал в ее страну на выходные, чтобы доказать, что ничего не изменилось, что мы навсегда останемся Крисом и Мэйбилин. Но были уже другими. Мы попытались рассмеяться. The Far East… Мефистофель… Но через мгновение Мэйбилин плакала, ее волосы касались моей щеки, а слезы текли мне за шиворот. Магия Кембриджа была потеряна, она испарилась, она нам изменила в начале июня, где-то между Стейшн-роуд и аэропортом Хитроу. Теперь Мэйбилин уже не так хорошо понимала, любила ли она меня или Франца или она любила нас обоих. Она больше ни в чем не была уверена, за исключением гадкого дьявольского перелома, произошедшего в ней. Маленькое волшебство места, такого же голубого, как небо Кембриджа, нас покинуло. Наша любовь, эта хитрюга, предпочла остаться навечно на берегах Кэма, в артистическом кафе, недалеко от Мэдингли, чтобы продолжить сладко носиться в воздухе, и это тоже было прекрасно. За год до того, как Армстронг ступил на Луну, я едва начал жить. О Боже, я жил по-настоящему.