В трёх соснах

Трудно описать, каково было моё душевное состояние в тот самый момент! Я терялся в догадках, сошёл ли я с ума, или всё происходило на самом деле. Год назад я прослушал курс психиатрии и мог диагностировать у себя помешательство. Единственным разумным выходом из сложившейся ситуации было обращение к специалисту, но этот вариант меня не устраивал. Я сам хотел понять причину моего недуга и снова обратился к здравому смыслу. Очевидно, что сон, увиденный мною, несмотря на его реалистичность, оставался только сном. Близость экзаменов расшатало мои нервы и поэтому у меня произошел нервный срыв, от чего я и отправился практически в полумраке в парк. Видимо, я споткнулся об лежащее на земле бревно и в темноте увидел то, что хотел увидеть. На меня повлияли записи Ширяева, найденные в библиотеке. Надгробие и увиденные мною иероглифы – всё это было лишь плодом разыгравшегося воображения. Но оставался последний вопрос, который не находил рационального объяснения – почему одна из сторон парка не была такой же, как остальные? И вдруг меня осенило. Я понял, что счёт шагов – это не самый надёжный способ расчёта расстояния и поэтому, стоит взять с собой наручные часы и отсчитывать шаги по секундам. С этой мыслью я отправился в университет. Я сгорал от нетерпения, ожидая новый день для проверки своей гипотезы.

Ночью Тута заболела. Она негромко скулила, временами подвывая. Осмотрев животное, я заметил на её спине чёрное пятно, которое подобно чернильной кляксе медленно растекалось по шкуре. Эта странная болезнь сильно меня напугала, и я решил отправиться к ветеринару с Тутой рано утром. Ночью ударили аномальные морозы. Это было очень странно для середины июня. Деревья покрылись длинными белыми лохмотьями из сконденсированного тумана (этот необычный природный феномен называется ледяными волосами). Выйдя на улицу, Тута стала вести себя особенно ненормально, ведя меня снова к парку. Я попробовал подтянуть собаку к себе при помощи поводка, но она вдруг стала на меня лаять. Чёрное пятно сильно разрослось и мне уже казалось, что крупные капли тягучей жидкости падали на асфальт. Собака становилась всё агрессивнее. В какой-то момент она рывком выдернула у меня из рук поводок и убежала в сторону парка. С того самого дня я больше её не видел. Исчезновение Туты оказалось для меня сильным ударом, так как она была единственным напоминанием о моей матушке. Это событие буквально выбило рациональную основу бытия у меня из-под ног. Поэтому чтобы хоть как-то успокоиться, мне пришлось подделать рецепт и выписать себе сильное успокоительное. Этот поступок, который я совершил, был позорным для будущего врача. Но не в силах справиться с тем безумием, с которым я встретился, мне пришлось пойти на крайние меры.

Думая о той чёрной массе, которая комками сваливалась с шерсти Туты, я вдруг вспомнил о записях Р. Ширяева. И поэтому я снова отправился в библиотеку, проведя там немалое количество времени в поисках записей этого человека. Оказалось, что Р. Ширяев был антропологом из Волгограда и какое-то время работал в Черноярье. Он изучал древние захоронения и, по его мнению, склеп, что находился на месте парка, был древнее самой Пхаторской империи. В одной из его дневников, на полях я обнаружил от руки написанный текст: "…видимо, существуют другие миры, что опасны и даже губительны для живых организмов. Искажая и уродуя саму природу …". На этом загадочный фрагмент обрывался. Я не знал, что и думать, и вдруг меня посетила страшная мысль – "Что делают все эти записи в библиотеке?!" Оказалось, что Роман Ширяев загадочным образом исчез, незадолго до аномально холодных дней в середине лета.

В последний раз я побывал на территории парка три дня назад. Как обычно, рано утром я вышел на улицу, но на этот раз один. Моё сердце обливалось кровью, только от мысли о несчастной Туте, что загадочно исчезла. Как и планировал, я взял с собой наручные часы со стрелкой и пошёл вдоль каменной стены. Шагая в такт стрелкам часов, я достиг приблизительно середины всего расстояния. Вот тут я и заметил трещину в заборе и рассеченное надвое дерево, пускай я и не помнил точное нахождение этого места, но какое-то смутное чувство настигло меня. Пройдя ещё немного, я ощутил сковывающий сердце приступ ледяного отчаяния. На 145 шаг моего движения, окружающее пространство спало, словно то была простынь, которую сняли с постели. Передо мной открылся вид на безжизненную каменную пустошь и угловатую башню с вершиной из чистого зеленого света. Мои нервы не выдержали, и я потерял сознание.