В царском кругу

Великого Князя Александра разбудили между двенадцатью и часом ночи. Великая Княгиня Елизавета, которая и легла всего за полчаса перед этим, встала вскоре после него. Она накинула на себя капот, подошла к окну и подняла штору. Апартаменты находились в нижнем этаже и выходили окнами на площадку, отделенную от сада каналом, которым был окружен дворец. На этой площадке при слабом свете луны, закрытой облаками, она различала ряды солдат, выстроенные вокруг дворца. Вскоре она услыхала многократно повторяемые крики «ура», наполнившие ее душу непонятным для нее ужасом.

Она не представляла себе ясно, что происходило, и, упав на колени, она обратилась к Богу с молитвой, чтоб, что бы ни случилось, это было бы направлено к счастью России.

Великий Князь возвратился с самыми сильными проявлениями отчаяния и передал своей супруге известие об ужасной кончине Императора, но не был в состоянии рассказать подробно.

— Я не чувствую ни себя, ни что я делаю, — сказал он. — Я не могу собраться с мыслями; мне надо уйти из этого дворца. Пойдите к матери и пригласите ее как можно скорее приехать в Зимний дворец.

«Смерть Александра I». Литография. Художник неизвестен. XIX век.

Когда Император Александр вышел. Императрица Елизавета, охваченная невыразимым ужасом, упала на колени перед стулом. Я думаю, что она долго оставалась в таком положении без всякой определенной мысли, и, как она говорила мне, эта минута принадлежала к числу самых ужасных в ее жизни.

Императрица была выведена из забытья своей камер-фрау, которая, вероятно, испугалась, увидав ее в таком состоянии, и спросила, не нужно ли ей чего-нибудь. Она поспешно оделась и в сопровождении этой камер-фрау направилась к Императрице Марии, но у входа в ее апартаменты она увидала пикет, и офицер сказал ей, что не может пропустить ее. После долгих переговоров он наконец смягчился; но, придя к Императрице-матери, она не застала ее, и ей сказали, что Ее Величество только что спустилась вниз. Императрица Елизавета сошла по другой лестнице и застала Императрицу Марию в передней апартаментов нового Императора, окруженную офицерами вместе с Бенегсеном.

Она была в ужасном волнении и хотела видеть Императора. Ей отвечали:

— Император Александр в Зимнем дворце и желает, чтобы вы тоже туда приехали.

— Я не знаю никакого Императора Александра, — ответила она с ужасным криком. — Я хочу видеть моего Императора.

Она поместилась перед дверью, выходившей на лестницу, и объявила, что она не сойдет с этого места, пока ей не обещают показать Императора Павла. Казалось, она думала, что он жив. Императрица Елизавета, Великая Княгиня Анна, г-жа Ливен, Бенегсен и все, окружавшие ее, умоляли ее уйти отсюда, по крайней мере возвратиться во внутренние апартаменты. Передняя беспрестанно наполнялась всяким людом, среди которого было неприятно устраивать зрелище; но ее удавалось отстранить от этой роковой двери только на несколько мгновений…

Каждую минуту прибывали посланные, настоящие и ложные, от Императора Александра, приглашавшие Императрицу Марию отправиться в Зимний дворец; но она отвечала, что не уедет из Михайловского дворца, пока не увидит Императора Павла.

В эту ночь был такой беспорядок, что когда Императрица Елизавета взяла за талию свою свекровь, чтобы поддержать ее, она почувствовала, что кто-то сжал ей руку и крепко поцеловал ее, говоря по-русски:

— Вы — наша мать и государыня!

Она обернулась и увидела, это был незнакомый ей офицер, слегка пьяный.

Под утро Императрица Мария пожелала видеть своих детей, и ее провели к ним. Все время сопровождаемая и поддерживаемая Императрицей Елизаветой, она вернулась в свои апартаменты и пожелала говорить с г-жей Пален. Во время этого разговора она заперла Императрицу Елизавету в маленьком кабинете, смежном с комнатой, где только что совершилось преступление. Мертвое молчание, царившее в кабинете, побудило Императрицу Елизавету отдаться своим мыслям, которые никогда не дадут ей забыть этих минут. Она говорила мне, что ей казалось, что самый воздух этого дворца насыщен преступлениями, и она ждала с невыразимым нетерпением возможности уйти из него; но она могла это сделать только после того, как проводила Императрицу Марию к телу ее супруга и поддерживала ее в эту тяжелую минуту.

Императрица вместе со всеми детьми со страшным воплем вошла в комнату, где он лежал на своей походной кровати, в своем обыкновенном мундире и в шляпе. Наконец, в седьмом часу Императрица Елизавета вместе со своей первой камер-фрау г-жей Ееслер могла покинуть это место ужаса и отправиться в Зимний дворец. Придя в свои апартаменты, она нашла Императора у себя на диване бледного, измученного, охваченного припадком скорби.

Граф Пален, находившийся там, вместо того чтобы выйти из комнаты, как это предписывало уважение, отошел к амбразуре окна. Император сказал Императрице Елизавете: