В царствование императора Николая Павловича том 3

– И потом мы с графом Бенкендорфом будем отмазывать тебя в полицейском участке, – Шумилин рассмеялся, представив на минуту своего друга в залитом вином и соусами сюртуке, с растрепанной шевелюрой, и с бланшем под глазом, сидящим на лавочке в околотке, среди петербургских босяков.

– Сварганим для тебя «день здоровья» в XIX веке, – улыбнулся Александр, – только без явных непотребств. Император тебе орден какой-нибудь повесит, чин пожалует, богатую невесту тебе из знатного рода сосватает. Он умных людей привечает. А уж такого гения как ты…

Друзья рассмеялись, и продолжили тот обычный мужской треп, который так любят мужчины.

Между нами девочками говоря…

Надежда Щукина вела машину осторожно, не превышая скорости и тщательно соблюдая правила дорожного движения. За время пребывания в прошлом она немного отвыкла от вождения авто в большом городе с кучей светофоров, знаков, чокнутых пешеходов, бросающихся под колеса, и не менее чокнутых водителей, которым на эти знаки и светофоры откровенно наплевать.

Закинув на Лиговку Ольгу Румянцеву, и, с трудом отбрыкавшись от ее предложения «зайти в гости и попить чайку», Надежда, добралась до своего дома на Бассейной.

– Все, Адини, приехали, – сказала она, заглушив двигатель. – Вылезай, пойдем домой.

Девушки договорились, что находясь в будущем, они будут обращаться друг к другу только на «ты», чтобы со стороны их беседа не выглядела, мягко говоря, странной.

Войдя в квартиру Щукиных, царская дочь внимательно осмотрелась по сторонам. Она уже знала, что люди в XXI веке жили в помещениях, с точки зрения людей ее круга, тесных и довольно бедных. Но двухкомнатная квартира, в которой подполковник Щукин жил со своей дочерью, выглядела совсем по-спартански. Присутствие представительницы прекрасной половины рода человеческого угадывалось здесь лишь по небольшому настенному зеркалу, висевшему в углу одной из комнат, и полочке с духами, губной помадой и прочей косметикой.

– Вот, Адини, там мы и живем с папой, – со вздохом сказала Надежда. – То его нет неделями дома, то меня. Папа, после того, как погибла моя мама, больше не женился, и занимался моим воспитанием. Правда, когда он понял, что из меня получилась амазонка, а не кисейная барышня, было уже поздно. Только я из-за этого не очень-то расстраиваюсь. Мне такая жизнь нравится.

– Надин, – робко поинтересовалась Адини, – так ты здесь живешь совершенно одна? И тебе не страшно?

– А чего бояться-то? – пожала плечами Надежда, – у меня вполне достаточно сил, чтобы постоять за себя. К тому же здесь столько разных смертоносных штучек, что я бы не позавидовала тому жулику, который сдуру вломился бы к нам. Вот, посмотри на эти штучки.

Вот только еды у нас, наверное, совсем нет. Придется мне сбегать в магазин, купить что-нибудь, чтобы не умереть с голода. Ты пока не скучай, я быстро. Чувствуй себя, как дома.

Надежда убежала, а Адини стала с любопытством разглядывать картины, фотографии и какие-то бумаги, висевшие на стенах квартиры. Тут были изображения как подполковника Щукина, в военной форме и в штатской одежде, фотографии красивых местностей в горах, а так же дипломы, в которых говорилось о том, что Надин отличилась в соревнованиях по высшему пилотажу – надо потом будет спросить у нее, что это такое – и по рукопашному бою. Последнее очень удивило Адини. Она не могла представить свою подругу, дерущуюся на кулаках с такими же как она девицами. Но рядом с дипломом висела фотография, на которой Надин была изображена в странных белых одеждах. Ладони ее были сжаты в кулаки, а на ее лице было свирепое выражение, словно Надин готовилась сию же минуту броситься в драку.

Адини покачала головой. Нет, она слышала, конечно, про дев воительниц, вроде Жанны д`Арк, или штаб-ротмистра Надежды Дуровой. Но вот Надин, такая красивая и славная, машущая кулаками, словно мужики на Масленицу на Фонтанке… Да, странные нравы у здешних девиц. И тут Адини вдруг подумала, что если она выйдет замуж за Николя, то ей тоже придется стать такой же, как ее новая подруга. Надеюсь, что ей не придется учиться драться, но научиться постоять за себя, ей все же придется.

Хлопнула входная дверь, и в квартиру вбежала раскрасневшаяся от быстрой ходьбы Надежда. В руках у нее были два объемистых пакета.

– А вот и я, Адини, – воскликнула она. – Сейчас я быстренько сготовлю что-нибудь поесть, и мы с тобой закатим пир горой. Ты пирожные любишь?

– Люблю, – со вздохом ответила Адини, – только папа недоволен, и ругает нашего метрдотеля, если он дает нам что-нибудь к столу сладкое. И конфеты и мороженое мы едим только на праздники. – Великая княжна еще раз тяжело вздохнула.

– Ну, – заговорщицки шепнула ей Надежда, – наши папы остались в прошлом, так что мы без них немного пошалим. Устроим праздник непослушания. – И девушки залились веселым смехом…

Надежда приготовила универсальное холостяцкое блюдо – пельмени, а потом с удовольствием сидели и пили чай с вкусными пирожными с заварным кремом. Ну, и, естественно, болтали обо всем или не о чем, как все женщины во все времена.