В царствование императора Николая Павловича Том 4

Адольф Карлович Этолин, правитель Русской Америки, был серьезно обеспокоен всем происходящим, и связавшись по радиостанции с крепостью Росс, рассказал Виктору Сергееву о тревожной обстановке, сложившейся вокруг русских владений на Аляске. Сергеев-старший при первом же сеансе связи передал информацию, полученную от Этолина в Петербург.

А какое отношение граф Бенкендорф имел к происходящему в Русской Америке? – Вроде бы никакого. Но, в своем докладе Этолин просил у императора о скорейшей присылке подкрепления – боевого корабля с мощной артиллерией, и сотню-другую пехотинцев. Все в Ново-Архангельске помнили о том, что произошло в начале века – тогда колоши сожгли Михайловскую крепость на острове Ситка, истребив ее гарнизон и жителей, а потом взяли и уничтожили форт на Якутате. Повторения тех событий никто не желал. Этолин просил императора Николая создать в Ново-Архангельске постоянную и мобильную воинскую команду, которая могла бы вести разведку в приграничных с индейцами территориях, и, которая могла бы, в случае необходимости, наносить по немирным колошам превентивные «точечные» удары.

Требовалось найти начальника этой воинской команды. И Александр Христофорович Бенкендорф решил предложить в качестве этого начальника кандидатуру своего племянника – Константина Константиновича Бенкендорфа. Несмотря на свою молодость – ему было всего двадцать три года – Константин Бенкендорф уже успел повоевать на Кавказе, проявив немалую храбрость и умение ориентироваться в сложной боевой обстановке. О его порядочности и честности говорил и тот факт, что Константин Бенкендорф, будучи любимцем дяди (тот выхлопотал у государя для него графский титул и аксельбанты флигель-адъютанта), тот не стал отсиживаться в Петербурге, и упросил дядю, чтобы ему позволили снова вернуться на Кавказ, под пули горцев.

В настоящее время, когда боевые действия на Кавказе практически прекратились, Константин Бенкендорф, что называется, остался без работы, и попросил дядю, чтобы ему нашли новое место службы, где бы он снова мог бы сразиться с врагом во славу России.

Предлагаю его кандидатуру, Александр Христофорович напирал на то, что человек, который будет назначен на должность главного воинского начальника в Русской Америке, должен быть храбрым, честным, умным, и самое главное – заслуживающим полного доверия. Ведь ему придется часто соприкасаться с людьми из будущего. Поэтому он должен уметь хранить тайну, и следить за языком. Помимо этого, он должен быть человеком достаточно известным и уважаемым, чтобы чиновники на местах не кочевряжились, и не отмахивались от него, как от надоедливой мухи. Константин Константинович был графом, флигель-адъютантом и носил фамилию, которая вызывала страх и уважение у тех, с кем ему предстояло иметь дело. Словом, он был именно тем человеком, который достоин был предложенной ему должности.

– Это все хорошо, Александр Христофорович, – сказал Шумилин, – но для нас было бы необходимо другое, не менее важное качество – уметь беспрекословно слушаться наших офицеров, которые, собственно, и будут командовать силами той военной группировки, которую мы планируем создать на Аляске. Нам бы очень не хотелось, чтобы ваш племянник – человек, несомненно умный и храбрый – в самый ответственный момент вдруг заартачился бы, и отказался выполнять указания наших людей. Согласитесь, что Константин Константинович недостаточно хорошо знает возможности нашей техники и оружия. Да и тактика ведения боевых действий у нас несколько отличается от той, которая используется сейчас.

– Александр Павлович, – воскликнул Бенкендорф, – я обещаю вам, что мой племянник будет тщательно проинструктирован и никогда не позволит себе перечить вашим командирам. Как говорится: «Богу – богово, а кесарю – кесарево».

– Ну, если так… – Шумилин пожал плечами. – В таком случае я не стану возражать, и поддержу кандидатуру вашего племянника, если государь пожелает услышать мое мнение на сей счет. Надеюсь, что Константин Константинович будет рад попасть в круг, как мы говорим, «посвященных».

– Ну, вот и отлично, Александр Павлович! – обрадованно воскликнул Бенкендорф. Поверьте, Константин мне очень дорог. Сына моего любимого брата, умершего во время войны с турками в 1828 году, я люблю так же, как своих дочерей. Но, Господь не дал мне сына, и потому я считаю Константина своим наследником. Я буду рад, если он отличится, защищая русские владения в Америке.