В царствование императора Николая Павловича. Том второй

— Хорошо, Ваше величество, — сказал Шумилин, немного растерянный таким неожиданным для себя предложением, — я подумаю…

Что Сибирь, что Аляска — два берега…"

…Пирогов, изумленный донельзя, долго приходил в себя. Цесаревич, которому ситуация показалась весьма забавной, с улыбкой смотрел на Пирогова. Оказывается, не только ему пришлось сегодня удивляться.

А Антон откровенно хохотал. — Ну, что, Игорек, — сказал он, смахивая выступившие на глазах от смеха слезы, — теперь‑то ты мне поверил? Как писал сэр Вильям: "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".

— Антоха, ты гений! — воскликнул пришедший наконец в себя Пирогов. — Нет, я правду говорю — твое изобретение — это десяток Нобелевских премий… Да, что там десяток — их сотню можно дать тебе за то, что ты открыл.

— Вот, потому‑то я тебя и прошу, дружище язык держать за зубами, — сказал Антон, неожиданно став серьезным. — Ты только прикинь — сколько желающих может появиться присвоить его. Ну, а настоящего изобретателя отправить в "страну вечной охоты". Тут, Игорек, если прикинуть, такие деньги могут крутиться, что мне даже страшно это представить.

— Мда — с, я об этом как‑то и не подумал, — озадаченно сказал Пирогов. — Хорошо, Антон, я буду нем, как рыба. Ты, надеюсь, мне доверяешь?

— Конечно, доверяю, Игорь, если бы не доверял — ни за какие коврижки не познакомил бы тебя с будущим императором Александром II, — сказал Воронин. — Мне почему‑то кажется, что ваше знакомство со временем пойдет на пользу вам обоим.

Услышав эти слова, цесаревич, внимательно слушавший разговор двух друзей, с любопытством посмотрел на своего гостеприимного хозяина.

— Антон Михайлович, — спросил он, — я, конечно, рад знакомству с господином Пироговым, но затрудняюсь сказать — чем я могу быть полезен ему в вашем времени?

— В нашем — скорее всего ничем, — сказал Антон, и внимательно посмотрел на цесаревича, — но если не в нашем? Я же вижу, Игорек, что ты прямо места себе не находишь — так тебе хочется сгонять в прошлое. Ведь так?

— Врать не буду, — с улыбкой сказал Пирогов, и развел руками, — очень хочется. Только ты же меня туда не пустишь. Или как?

— Понимаешь, Игорек, — задумчиво сказал Антон, — я пригласил тебя к себе для того, чтобы ты доступно и аргументировано объяснил нашему гостю о том, как шло освоение нашего Дальнего Востока, чтобы со временем он не наделал роковых ошибок.

— Это ты об Аляске? — спросил Пирогов.

— О ней, родимой… — сказал Воронин. А потом, повернувшись к цесаревичу, с горечью сказал, — Да, Александр Николаевич, дали вы маху с ее продажей. Если бы вы знали, какими нехорошими словами вас поминают у нас за тот опрометчивый поступок…

— А что не так? — удивленно спросил цесаревич, — я, конечно, слышал, что власти Британии и Североамериканских Соединенных штатов недовольны нашим присутствием в тех водах, но продавать наши владения в Америке мы не собираемся. Вот, насчет нашей фактории в Калифорнии бывший министр иностранных дел Нессельроде заводил разговор о ее ненужности и убыточности. Даже на этот счет велись предварительные переговоры. Но окончательное решение, как я знаю, батюшка еще не принял.

— Эх, Александр Николаевич, — вздохнул Пирогов, — Аляску американцем продадите вы. И случится это в 1867 году. Настоит на этой продаже ваш младший брат Константин и российский посланник в Вашингтоне барон Стекль.

— Ничего не понимаю, — удивленно сказал цесаревич, — почему я так поступил? Хотя это произойдет лишь через тридцать семь лет… Наверное, произойдет что‑то такое, что подвигнет меня на этот поступок.

— Не будем сейчас об этом, — примирительно сказал Пирогов, — думаю, что в вашей истории вы не совершите подобной ошибки. А вот, начать осваивать фактически бесхозные земли на Дальнем Востоке необходимо. И чем быстрее, тем лучше.

— Игорь Сергеевич, — удивленно спросил Александр, — так у нас и так в империи земель столько много, что мы не знаем — как их и заселить‑то. Куда же еще больше?

— Эх, Александр Николаевич, — вздохнул Антон, — запомните — слишком много земли не бывает! Если какие‑то территории и не годятся для пахоты, то это совсем не значит, что они никчемные, и их можно продавать за гроши.

Взять, к примеру, ту же Аляску. — Воронин открыл записную книжку, и заглянул в нее, — в Государственном историческом архиве хранится документ, написанный неизвестным служащим Министерства финансов во второй половине 1868 года, гласящий, что "За уступленные Северо — Американским Штатам Российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов 11 362 481 рубля 94 копейки. Из числа 11 362 481 рублей 94 копеек израсходовано за границею на покупку принадлежностей для железных дорог: Курско — Киевской, Рязанско — Козловской, Московско — Рязанской и прочих 10 972 238 рублей 4 копейки. Остальные же 390 243 рубля 90 копеек поступили наличными деньгами".

— Что ж, деньги немалые, — сказал цесаревич, посмотрев сначала на Пирогова, а потом на Воронина, — хотя… Антон Михайлович, вы ведь еще что‑то хотели сказать?