В центре музыки

– Пойдем, – нахмурившись, протянул ей руку. Тами проводила нас взглядом, когда мы шли через комнату. В доме мы были одни, три часа ночи, как никак. Поэтому спустились – я в боксерах, а Ю в коротенькой ночнушке.

– Ку-куда мы идем?

– Сейчас увидишь, – грозно сказал я. Слава Аллаху, она прекратила плакать, если честно, я не знаю, как поступать в этих случаях. Более растерянным я себя не чувствовал, как от ее слез. Но не могу же показать этого перед женщиной, тем более перед любимой.

– Прости… я не хотела тебя будить…

– Молча иди.

– Ладно, – насупилась она.

Посадил ее на кухне за стол.

– Я сейчас приду, сиди здесь.

– Я не голодная.

– Юна!

– Ладно…

Прошел в комнату-холодильник, где хранится консервация, нашел банку с огурцами, взял и вернулся к Юне. Под краном всполоснул банку, протер и поставил ее на стол, взяв открывашку, открыл банку. Наколов один огурчик вилкой, передал Юне.

– Ешь.

– Спасибо, – тихо ответив, она приняла из моих рук вилку с огурцом. – Ты не понял, мне стало обидно, что папа всем дал, а мне нет.

– Ю, это всего лишь сон…

– Я понимаю! Но… не понимаю, – вижу, как она поджала губы с трясущимся подбородком, она в шаге от того, чтобы вновь расплакаться…

Я ее успокоил, сам не знаю как. Накормил огурцами, но сам факт того, что беременные так чудят, даже и не знал. Слышал, что они едят несочетаемые продукты, но вот чтобы так… Что-то мне подсказывает, что это только начало…

Сидя в кресле в офисе, смотрел на макет, разработанный архитекторами. Еще не утвердил, он еще в разработке, но, в целом, мне нравится. Я внесу некоторые поправки и очень хочу показать его Юне…

Звонок рабочего телефона отвлек меня. Звонили с проходной, я принял вызов.

– Слушаю?

– Амири* (мой принц). Вам письмо доставили.

– Пропусти.

– Слушаюсь.

Меня посетил председатель Совета, и в руках у него было письмо, о котором говорилось. Я не был удивлен, увидев именно его. Сейчас он хочет показать этим жестом мне свою преданность. Я уже знаю, кто передо мной стоит. Есть люди, которые несмотря ни на что готовы тебе руку подать, если ты стоишь у края обрыва в шаге от падения. А есть такие, которые готовы тебя столкнуть с удовольствием. Передо мной стоит явный представитель второй группы.

– Слушаю, чем обязан?

– Здравствуйте, Амири, – поклонился пришедшей, приветствуя меня. – Король сегодня с утра прислал в Совет письмо с результатами экспертизы. Я посчитал своим долгом лично принести вам его. Это копия оригинала.

– Прекрасно, давайте.

Председатель положил мне на стол, так как я не посчитал необходимым протягивать руку.

– Свободен.

– Да… конечно, – немного растеряно посмотрел на рядом стоящих архитекторов и, развернувшись, покинул мой кабинет…

Зная наперед что там, я все же открыл и прочел письмо. Там говорилось, если в двух словах. Все в мою пользу… Собственно, я и не сомневался.

Вечером приехал домой, меня встретил Ияд.

– Что, есть новости?

– Да, Амири.

– Чего тянешь, говори, по лицу вижу, что хорошие.

– Да, Амири. Король вызвал к себе председателя и отчитал его.

– Угу, теперь понятно почему он лично пришел. И что дальше?

– Спросил, кто заявитель жалобы. Председатель что-то промямлил, на что наш король пришел в ярость и отдал приказ председателю привлечь заявителя. Так как очевидно, что это заговор против принца, а может, вообще, диверсия. Председатель побледнел.

– Ну, это наш король перегнул, – улыбнулся я. – Видимо, моя речь на Совете его сильно впечатлила.

– Теперь придется попотеть председателю, – улыбнулся Ияд.

– Видимо…

–– Бариа –

Бариа после ухода сына многое переосмыслила, но надеялась, что он всё же попсихует и вернётся. То, что он неделю не появлялся – это было нормой в их родственных отношениях. Да и долго ехать к ней, она живёт в одном городе, он – в другом. Бариа давно живёт одна и привыкла к одиночеству. Сидя в шатре, который находился в её дворе, пила кофе, оттопырив мизинчик, с идеально ровной осанкой, выработанной годами, и смотрела в пустоту. Спустя две минуты ворвался в шатёр запыхавшийся Амджад, верхние пуговицы на кандуре расстёгнуты.

– Что случилось? – удивлённая таким появлением и видом сына Бариа еле вымолвила пару слов.

– Всё! Всё, что могло, случилось! – сказал и подошёл к графину, налил стакан воды, жадно опустошил его и немного пролил на кандуру.

Бариа посмотрела на него и сказала, как привыкла, жёстко:

– Прекрати себя вести подобным образом! Скажи, что случилось и застегни пуговицы на кандуре, я всё ещё твоя мать, если ты не забыл!

– Что?! Что?! – послышались истеричные нотки в голосе Амджада. – Ты сидишь здесь, в своей дыре, – говорил он, тыча пальцем в пол, – и ничего не знаешь!

– И что же такое случилось, что мой сын ведёт себя недостойным для будущего шейха образом?

– Да какой шейх! Сейчас головы полетят у всех, но если ты потянешь меня за собой, я скажу, что я тут ни при чём. Это всё – ты! Слышишь, всё – ты!

– Может, ты уже скажешь, всё-таки.