В цифру и обратно

А ещё раньше – такая же фигня с телефоном была. С сенсорным. Мне его отец на днюху подарил, а мама была против. Категорически! А я так славно подвисал в одном симуляторе. Там такой чувак был, он такую штуку делал … ну ладно, – проехали.

– Хрясь, – это об стену полетел отцов подарок. Телефон. Вдребезги не разлетелся, но экран пошёл паутиной и потух на веки вечные.

И так со всей моей мобильной и стационарной техникой. У мамы с ней «особые отношения». Она её любит бить, крушить, ломать и разбивать. Только с одним из последних аппаратов она отступила от принципа «Бей об стену и об пол», подозреваю, последнему телефону она устроила спа-процедуру. В этом, конечно, не призналась, но что-то мне подсказывает…

Я тогда даже упаковку риса купил специально для подозрительно мокрого телефона. Я где-то прочёл, что рис всю влагу из техники вытягивает, и она чудесным образом начинает работать. Я тогда целых два дня телефон в «рисовой ванне» продержал – никуда никакая влага не впиталась и не вытянулась. Потух мой телефон с концами. Вот и пришлось маме технику с работы тащить, потому что всю домашнюю она угробила. Может, на рабочую рука не поднимется? А без компа – никак! 21 век всё-таки!

Мама у меня не нервная. Она даже не вспыльчивая. Она… как бы это сказать… решительная в своих действиях! Я иногда прямо горжусь её решительностью! Особенно когда она меня от информатички защищает! Уффф, как она с ней разговаривает!! Вежливо. И решительно! Не подкопаешься. Информатичка глазами хлопает, сказать в ответ ничего не может – нечего, потому что в ответ сказать. Поэтому соглашается.

Только потом всё равно двояки в электронном журнале рисует. А там двояк закрыть невозможно – это тебе не «карандашиком единичка» в бумажный журнал и «пересдашь в следующий раз». Этот двояк только оценкой-соседкой можно украсить. Создать иллюзию прикрытия. И будут они тогда из себя «среднее арифметическое» представлять. А «закрыть» и «исправить» двойку нельзя. Кстати, общение с информатичкой очень усложняет то, что они с мамой коллеги – мама работает в той же школе, где я учусь. Мне лично от этого – ни тепло, ни холодно, а мама всё время нудит, что я порчу ей карьеру и репутацию. И отношения с коллегами. Тьфу, нашла из-за чего расстраиваться. Это информатичка – коллега?

Я отвлёкся. Забыл сказать: меня Славкой зовут. Мне 13 лет. И я люблю играть в Вормикс и Майнкрафт. Но, в принципе, в «червячка» на кнопочном я тоже сейчас не против бы резануть. Пойду, поищу этого динозавра в столе – где-то он там валялся в нижнем ящике, старый добрый Nokia. Его пока мама своей решительностью обошла, потому что это телефон её молодости – приятное воспоминание. Она им совсем недавно пользовалась, принципиально не меняла на сенсорный, пока на работе не вынудили войти в чат Вайбер, потому что там: каждый понедельник – список замещений, каждый вторник – педсовет, а ещё замечания всякие, напоминалки, важные сообщения. Спам, короче, беспросветный.

Опять отвлёкся. Раз уж начал про себя – нужно дальше. Дед мой говорит: «Сказал «А», говори «Б»». Это он мне про «колы» в журнале и рассказал. Говорит: когда мама училась, был у нее такой «кол», собственноручно заработанный. Правда, всего только раз, но мама тогда жутко расстроилась, просто вся изревелась из-за кола. На всю жизнь запомнила. А делов то, – стих не выучила. «Бородино». Я видел этот стих – нехило! Четыре, кажется, страницы, сто сорок строк! Нет, на самом деле, девяносто восемь – сейчас в книжке посмотрел. Но я бы тоже не выучил! А нам и не задавали. У нас училка вообще ничего устного не задаёт – бесполезно, всё равно не сделаем! Мы её выдрессировали, она теперь, как нам удобно задаёт, потому что если всему классу «два», то это же она плохо учит, а не мы «дураки».

А Лермонтов этот, совсем одурел – такие стихи для детей писать! Хотя, дед говорил, что стихов для детей раньше не писали, что авторы даже не предполагали, что их будут в школе изучать, и школьникам их стихи будут учить задавать. Они, может, и писать бы не стали. Или подписали бы большими буквами «Детям учить не давать!» А что, я бы этого Лермонтова зауважал, если б он такую подпись под своими стихами сделал.

Ну, так вот, про меня. Дед говорит: «Ты – ещё тот перец. Умный, но ленивый». Мамины подруги, как в гости заглядывают, пристально так смотрят на меня, а маме тихонечко шепчут: «А старший у тебя – красавчик!»

Сестрица у меня ещё есть младшая. Мелочь пузатая – я её в учёт не беру, сильно с ней не общаюсь. Скучно с ней. Только не в свое дело лезет, да ноет. А ноет она знатно, кстати! У неё тактика такая – если чего-то очень хочет, включает вой и ной, и, представляете – это работает! И мамочка и папочка – тут как тут, всё желаемое Юлечке на тарелочке! Больше про неё пока сказать нечего.

Что ещё о себе рассказать? Я раньше очень читать любил. По целой книге мог в день прочесть. И не тоненький какой-нибудь рассказик, а самый настоящий детектив, например! Толстенный. Потом – как отвернуло! Достали меня эти книги.

«Дамы, драмы, храмы, рамы,

Муравьи, гиппопотамы,

Соловьи и сундуки —