В тупике

Махмуд, не обращая на него внимания, слушал радио — ему удалось поймать в эфире какую-то зарубежную эстрадную программу.

— Давай, Махмуд, спать, — повторил Кафар и выключил свет. Но Махмуд продолжал слушать свой джаз и в темноте, пока Фарида не закричала:

— Чтоб тебе провалиться, Махмуд! У меня уже голова раскалывается от рева твоих дьяволов.

Приемник наконец умолк. Кафар вдруг почувствовал, что тоже устал за сегодняшний день. Он бесшумно разделся, лег в постель.

У них давно уже так повелось, что Фарида с краю — всегда можно встать к детям. Но сегодня она легла у стены, повернувшись спиной. Тепло, идущее от ее тела, было таким притягательным… Он прижался к жене, обнял ее, но Фарида, впервые за все эти годы, вдруг скинула с себя его руку. «Нечего жаться, — зло сказала она, — отодвинься».

Но и это не испортило его настроения. Нет, он обязательно должен рассказать ей об «архивных крысах». Ведь стоит Фариде только услышать о них, и ее головную боль как рукой снимет. И потому, когда Фарида сама отодвинулась от него и прижалась к стене, он сказал ей:

— Знаешь, я вчера был в университете, виделся со своим заведующим кафедрой, он одобрил план работы. Знаешь, что он сказал? «Из тебя, говорит, выйдет настоящий ученый — ты трудолюбив, усидчив, умеешь работать в архивах». Мы с ним договорились, что я буду поступать в заочную аспирантуру. Конечно, лучше бы очная, но очная нам невыгодна, верно? Опять тогда все на твои плечи ляжет. А если приложить усилия, тогда все равно — что очная аспирантура, что заочная… Самое главное — это материал собрать, а потом я прямо на работе и напишу свою диссертацию…

Фарида молчала, ни звука в ответ — как будто давно уже заснула. Но Кафар-то чувствовал, что она не спит, что она о чем-то думает, и даже ее головная боль — это только предлог. Что-то ее мучает. Но что? О чем она сейчас думает? Может, на работе какие-то неприятности? Снова какая-нибудь клиентка недовольна платьем?

Он спросил ее, но Фарида по-прежнему никак не отзывалась.

А она в это время вспоминала свою сегодняшнюю встречу с Гасанагой, их разговор, то, как сын внезапно вскочил и убежал от нее. И когда Кафар повторил еще раз: «Неужели ты не слышишь? Я же в аспирантуру поступаю!» — Фарида взорвалась:

— Да хоть к черту поступай! Отстань от меня, я спать хочу!

Чего угодно ожидал Кафар в своем счастливом настроении, но только не этого. Он всегда знал, что между ними в любой момент может разверзнуться пропасть, но по своей привычке терпеть, закрывать глаза старался не думать об этом. И вот теперь — он это чувствовал каждой клеточкой своего тела — она разверзлась, и каждый из них остался по разные ее стороны…