В тупике бесконечности

Еще пятнадцать минут понадобилось доктору Сэнду, чтобы загнать под кожу новый биочип и дать устройству запустить нити в нервную систему. И когда тот разросся достаточно, чтобы убедиться: отторжения нет, док отстегнул ремни. Теперь на запястье Егора расползлась повязка, представляющая из себя круг красного пластыря. Под ним – новая кожа, которая скроет шрамы, оставшиеся от операции.

– Не снимать в течении двух дней, – сказал Сэнд и повернулся к сидящей на кушетке Татье. – Вам лучше держать дней пять-семь. Модификаций по регенерации у вас нет.

– Ничего, справлюсь и без модификаций, – ответила девушка. Она встала с кушетки и подошла к Егору. Протянула бутылку воды.

Он покачал головой и кивнул на виски в руках Хамелеона. Дилер тут же сунул бутылку, и Егор приложился к узкому голышку. Заметив в глазах Татьяи неодобрение – усмехнулся. Конечно, она не поймет. Прожив всю жизнь рядом с матерью алкоголичкой, она, должно быть, призирает тех, кто хотя бы смотрит в сторону спиртного. А ему хотелось напиться. Надраться, как следует, и забыть обо всем. Но он, конечно же, этого не сделает. Не потому, что Литвинцева прицепится с порицанием и будет смотреть неодобрительно своими каре-зелеными, цвета молодого ореха, глазищами. А потому что нельзя. Нужно оставаться максимально собранным. Трезвым.

Егор вернул Хамелеону бутылку.

– Все. Хватит с меня. Нервы вроде бы угомонились.

– Как знаешь, – кивнул дилер и залпом допил остатки виски. – Что еще нужно? У тебя приличный кредит, того нанотека хватит еще на пару бонусов.

– Оружие, коммуникаторы и тачка.

***

Ночь стерла тревогу с души, как ластик стирает грубую линию с альбомного листа. Машина неслась по шоссе навстречу фонарям и свободе, в приоткрытое окно врывался ветер. По-летнему сырой и прохладный – в этом году июнь теплом не баловал, дожди шли чуть ли не каждый день. Из стереосистемы тихо пиликала музыка, приборная панель серой «хонды» тускло светилась синим.

– Что теперь? – спросила Татья.

– Теперь самое время заняться анализом ситуации и разработать годный план, – ответил Егор и свернул к мрачному прямоугольнику придорожного комплекса. – Как понял из разговора с Молчуном, ты твинсом увлекаешься?

– Играю.

– И как?

Она с достоинством вскинула подбородок.

– Состою в лиге advanced.

Егор тихо присвистнул.

– Да вы полны сюрпризов, писательница страстей.

– Зато в вас, майор, сюрпризов не осталось, – передразнила девушка. – При чем здесь твинс?

– Если играешь, значит с памятью, логикой и умением анализировать все в порядке, это нужные качества. Пригодятся, – расплывчато ответил Егор, хотя самому попросту было любопытно. Что ж, теперь ясно, почему Литвинцева не паникует и действует четко, этому ее научила игра.

Он остановил машину напротив мотеля. Длинная двухэтажная коробка с потрепанной вывеской «Роза ветров» жалась к такой же мрачной кафешке, в трехстах метрах горела огнями заправка. То, что надо. И все же Егор не спешил выходить из авто. Взгляд приковала лежащая на приборной панели пробирка, где в синей тягучей жидкости плавали биочипы – две круглые бляшки с щупальцами, похожие на медуз. Та, что побольше, – Егора, маленькая – Татьи. Они мерно кружили, цепляясь друг за друга щупальцами-нитями и сплетаясь в странном танце. Егор с грустью подумал, что так же теперь сплелись их жизни. Абсолютно глупо и вопреки здравому смыслу.

Проследив за его взглядом, Татья потянулась к пробирке. Аккуратно взяла тонкими пальцами и поднесла к свету, чтобы получше рассмотреть.

– Никогда раньше их не видела, – сказала с болью в голосе. – Но всегда знала, что мой биочип – это моя личность, моя жизнь. А теперь… От меня ничего не осталось, Егор. Ничего. Я так скучаю по маме и друзьям, по... – она запнулась и торопливо продолжила: – Безумно хочу домой… или хотя бы в виртуал, чтобы окунуться в привычный мир, но не могу этого сделать, потому что теперь я – никто. А мое подлинное Я плавает в этом дурацком геле.

Он откинул ее тяжелую косу за спину, провел ладонью по щеке, вдохнул ее запах.

– Твое подлинное Я сейчас передо мной, – сказал он. – И никакие биочипы его не заменят.

Она прикрыла глаза, на щеках задрожали тени от ресниц; потерлась о его ладонь.

– Поверь, Татья, я сделаю все, чтобы найти виновных, – сказал Егор. – Восстановлю свое доброе имя, верну службу, семью. Верну и твою жизнь тоже.

Она улыбнулась краешком губ, и Егору показалось, что это улыбка сквозь слезы.

– Давай, иди в мотель, сними нам номер, – попросил он. – А я пока на заправку смотаюсь.

Она со вздохом открыла глаза, отодвинулась. Егор видел, как колышется в такт дыханию ее грудь. Хотелось стиснуть ее такую теплую, мягкую, втянуть носом ее неповторимый запах и никуда не отпускать. Но она уже поправила волосы и открыла дверцу авто.

– Пакеты с вещами забрать из багажника не забудь, – бросила перед тем, как выйти в московскую ночь.

Дверца захлопнулась.