В тупике сбывшихся желаний

Как легко обмануть наивную девушку, даже если она почти окончила второй курс университета. Едва Анжела отбросила в сторону камень и, облегчённо вздохнув, поправляла смятое платье, человек одним прыжком повалил её на землю и заревел, как хищный зверь, глядя в глаза. Энжи, ничего не понимая, даже не закричала.

— А что? Не ожидала? Мамочка доверчивой воспитала. Да ладно. Отпущу я тебя, раз мне жизнь сохранила. Только извини, использую сначала. А ты так дяде и поверила!

Маньяк пискляво захихикал, точно гиена в ночной саванне. Но Анжела сохранила присутствие духа. Она сдула упавшую на лицо прядь и уверенным тоном спросила:

— Послушайте, уважаемый, как вас по отчеству?

Бандит опешил. Он нахмурился, почесывая щетинистую щёку.

— Пантелеймонович. А вообще-то я Бляха. Так уже на зоне привык, что даже фамилию подзабыл. Кажется, Огородников или Огородный. — Пройдоха перекрестился. — Память заело… Эх, старею. А может, и Огородниченко.

— А давайте вместе вспомним. — Анжеле удалось ослабить объятья, крабьими клешнями сжавшие её, и вздохнуть посвободнее. Чем больше он думал, тем слабее становилась хватка. Интеллектуальные упражнения изводили громилу.

«Как странно, — подумала девушка, — ведь только что по-другому калякал, явно сумасшедший!»

— А сколько будет три умножить на десять?

Серийник осклабился, раскатисто хрюкнув, и ответил:

— С арифметикой у меня всё в порядке. Три ходки у меня было как раз по десять. И как угадала?

— Да вы, смотрю, уже дядя в возрасте. И вообще отпустите, мне же больно.

Бандит вдруг послушно отстранился, и девушке, напрягшись, удалось выскользнуть из-под придавившего тела. «Только бы успеть», — судорожно думала она.

— Эть! Куда, птичка, упорхнула? — детина опять схватил Анжелу за руку. У той в мозгу уже вертелся план дальнейших действий.

— Послушайте, у меня родилась идея. Уж коль мы с вами подружились, то хочу к себе домой пригласить. Ну, что вам тут в парке делать? Сыро, ветрено — простудитесь. А у себя в квартире я положу на диванчике, ножки подожмёте. Накрою вас верблюжьим одеяльцем. Толстое оно и пушистое, как стог сена, так славно под ним. Да и бутылочка водочки столичной завалялась. Холодненькая! — Анжела сладко зажмурилась. — Сами понимаете: девушке неудобно одной распивать. А тут такой кавалер! Мужчина вы импозантный, глаза у вас орлиные, зубы почти все на месте. А потом, возможно, и в ванную пущу. Ведь всякие болезни развиваются в грязном теле. Мыло у меня есть душистое, клубничное, будто снова лето вернулось. Специально для вас берегла. Балычок в холодильнике, жирненький да сочный. С горчичкой его так вкусно отведать! Баночка с паюсной икрой — аромат моря стоит на всю квартиру! Правда, я начала уже её. Не побрезгуете?

— Да что ты, дочка, — глаза вепря подобрели после упоминания давно забытых деликатесов. — А потом ты со мной любовью будешь заниматься? — вдруг заискивающе процедил громила.

— Да, несомненно. Но не просто так, а под душем, подойдёт?

Серийник совсем разомлел и затрясся в предвкушении, закатив блёклые глаза.

— Пойдёт, — он взял под руку Анжелу, и они мирно зашагали по ночному городу, как папочка с дочкой. Только у папочки вид был хуже медведя-шатуна.

Серо-коричневая куртка была облеплена жухлой листвой, а шапка-ушанка напоминала ободранную ехидну, сбитую бульдозером. Анжела достала смартфон, и пальцы привычно залетали над сияющим надеждой экраном.

— Ты кому звонишь?

— Да так, в Америку одному знакомому миллионеру.

Бандит присвистнул: «Адресок что ли взять и грабануть при случае? — варились мысли в скудном умишке, как слипшиеся пельмени. — Эх, далеко это, зараза. Не потяну дело».

Анжела набирала номер:

— Кто это?

Она объяснила, что происходит, по-английски, определённо рассчитывая, что в колониях этот язык ещё не вошел в моду.

— Ты шутишь, Энжи? Какого чёрта в час ночи названиваешь? Завтра увидимся на лекции. Я хочу спать.

— Да нет, — ответила девушка. — Я сейчас под руку с серийником дефилирую, картинка — закачаешься. Веду к себе домой, наобещала чёрте что, а он, представляешь, поверил. А твоя задача — вызвать наряд полиции, и чтоб ребята покрепче, а то он матёрый гад, руки железные.

— Слушай, я пошёл спать, завтра расскажешь свой сон.

Анжела продолжила по-английски:

— Не сон это, а явь! Самый настоящий серийник. Забыл, что несколько человек пропали, везде раструбили. В общем, если не поверишь мне и не вызовешь к моему дому полицию, моя смерть будет на твоей совести.

Бандит что-то заподозрил, хитро прищурившись, и приказал девушке прекращать разговор.

Анжела с ужасом подумала, что сокурсник не знал её адреса, а значит, весь план…

Девушка уже мысленно прощалась с жизнью, только ветер ещё сильней завывал одиноким псом в кронах деревьев.

Бандит неожиданно остановился и сказал твёрдо:

— Не повезло тебе, деваха. Хоть и не шибко, а язык этот я в школе учил. А твой «миллионер» часом не в полиции работает? Ха-ха! Хотела из меня дурня пошить! Всё, приехали. Вот на этой скамейке посидим, а я подумаю, как тебя кончать.