В тупике сбывшихся желаний

Анжела зашла в полупустой вагон метро. Он качнулся и с визгом унёс её в густую темноту тоннеля. В окне едва различимо мелькали кабели. Мерно покачиваясь, Энжи поняла, как устала за последние месяцы: «А какой лучший способ отдохнуть? Разумеется, сменить обстановку». Анжела решила, что заберёт документы из университета, на время, возьмет академотпуск, и отправится… да хоть в деревню к бабушке! Та, конечно, подумает, что внучка по ней соскучилась, ну и ладно, недалеко от правды. Когда нам в жизни тяжело, близкие люди становятся ещё ближе и родней. А встреча с ними — такой желанной!

Глава 19 Трудное решение. Анжела уезжает жить в село, чтобы очистить мозги и прийти в себя после тесного общения с тремя женихами

Как всё-таки удивительна жизнь! То, что для одних является тяжёлым грузом на совести, для других оборачивается простым недоразумением или сожалением, а иногда и забавным приключением, о котором, смеясь, можно рассказать друзьям за кофе или чем-нибудь покрепче.

Пётр думал, что напрасно не дожал ситуацию до конца. Пробежала же искра между ним и Анжелой. Да ещё какая искра! Что ему стоило немножко усилить давление, и она была бы его. Наверняка Анжела бы сдалась на милость победителя, тем более её заинтересованность сквозила во всём — взгляде, поведении. Неотразимость Петра ещё никогда не давала осечки. Курок харизмы всегда взведён, а патроны обаяния разрывали восторгом не одно женское сердце. Анжела могла бы стать любопытнейшим экспонатом коллекции. Общение с молодёжью в университете делало её по-своему юной и сияющей, к чему прилагался опыт его ровесницы. В общем, упускать такой шанс досадно. С Катей потом можно разобраться. В конце концов, попросил бы Анжелу молчать. А там, кто знает, можно продолжить. А влюблённые девушки молчат как рыбы, он это знал по опыту.

В прошлом году, до знакомства с Катей, ситуация была супер, как похожа!

Ирина, его тогдашняя пассия, взяла с собой на свидание сестру Глашу. Пётр приосанился. Ну разве не дура девка?! Ира во всём уступала младшенькой: и по росту, и по красоте, и даже по уму Ириша едва доходила ему до плеча, за что мысленно получила прозвище Бильбо, в то время как Глафира вполне могла бы дефилировать по подиуму в Париже. Старшая усиленно скрывала неровности кожи косметикой, отчего на рубашках и (чего греха таить) простынях Петра частенько оставались следы тонального крема, или чем там она пользовалась. А Глаша, казалось, от природы испускала флюиды уверенности и красоты, которые притягивали восхищённые взгляды к её лицу. Ирина по пути к кино трещала без остановки, давая сто очков вперёд любой сороке, Глафира же, иронично надув пухлые губы, как бы невзначай прижалась к нему.

Петя, как порядочный мужик, не может вот так сделать запросто рокировку. Он отправил Ирину в очередь за билетами, а младшенькой Глаше шепнул, что хочет назначить свидание. Глаза девушки довольно заблестели, а на высоких скулах заиграл яркий румянец. Конечно, сестре она ничего не сказала. Наоборот, сработала женская интуиция. Весь сеанс Глафира зевала, а в кафе, где они сидели после кино, шепнула Ире, что ей совсем не по нутру новый кавалер.

— Ну, потерпи, — радостно произнесла старшая сестра, когда он отошёл, — скоро мы тебя отпустим. Мне важно твоё впечатление.

— Так у меня его и нет. Никакой он, но тебе виднее, — лицемерно, но искренним тоном произнесла Глаша.

Все эти подробности Петя узнал позже. Каждая из сестер дала ему полный отчёт, показав свою смекалку и выставив другую в «выгодном» свете. Пете было плевать на их признания. Главное, что он мог встречаться с обеими. Уникальная ситуация! Понедельник и среда отводились старшей, а вторник и пятница — младшенькой. И при этом никаких угрызений совести. Сёстры ведь. Какая на родственников обида?

А в выходные и в дом к ним зачастил с цветами. Обеих целовал в щёчку, как и маму девушек. Та не знала, на какой стул гостя посадить: рядом с Иришей или Глашей. «Знатный кавалер», — шептала он мужу на кухне. А каждая из сестёр заговорщицки подмигивала Пете. Полная конспирация. А потом они втроём шли в ресторан или на концерт. Сёстры хихикали, и под столом каждая норовила погладить его ногу. Часто Пётр по-родственному сажал себе на колени то одну, то другую сестру и целовал. Никто не устраивал скандал. Девушкам даже была интересна такая игра.

Каждой он объяснил, что только она в его сердце. А вторую любит, как будущий родственник. Но, как часто бывает, правда выплыла наружу. И в роковой вечер летел он, предварительно отхлёстанный двумя букетами, со ступенек быстро, еле ноги успевали.

Но Петрик, представьте себе, выжил, набрался сил и теперь снова в женихах. Анжела всё не выходила из головы. День свадьбы неумолимо приближался со скоростью локомотива, норовя переехать привольную жизнь Петра, оторвав его от холостяцких радостей. Глядя на чудесный костюм с иголочки, он названивал Анжеле.