В тупике сбывшихся желаний

Потом Альберт дал в руки старику таблетку и стакан воды.

А утром, увидев деда холодным, в кольце скорбящей прислуги, понял, что перепутал коробочки. Всё. Судьба.

Но вскоре обвинили жену в смерти мужа, поскольку она перед сном всегда последняя заходила к нему и по установившейся традиции давала снотворное после «бурных» ласк, которые заключались в том, что художник целовал ей руку, а она мужа на сон в лобик.

Рассеянность привела к преступлению. Но покойного уже не вернёшь.

Глава 27 Вторая свадьба, уже с племянником знаменитости

Тело, забальзамированное до выяснения обстоятельств, которое хранили в холодильнике семейного склепа на кладбище Грин-Вуд, наконец, через год похоронили.

После церемонии, оставшейся в памяти смутным калейдоскопом событий, Анжела сидела в мастерской перед своими портретами. «Почему я не плачу?» — твердила она, когда на плечо легла тёплая ладонь Альберта.

— Анжел, уже полтретьего ночи. Может, хватит?

— Нет. Я приношу одни беды.

— Чушь, я его давно не видел таким счастливым, как с тобой.

Помолчали. Энжи закрыла лицо руками.

— Почему сам не спишь?

— Я всё думаю, зачем дед распорядился прочитать завещание на поминках?

— Не знаю…

— У него всегда было специфическое чувство юмора, но, чтобы ставить тебя перед таким выбором…

— Думаешь, я вышла за него ради денег?

— Я не про то… Ты ведь ещё молодая женщина…

— Умеешь утешить, — процедила Анжела.

Альберт взъерошил непослушные пряди и глубоко задышал.

— Ты много выпил?

— Дура, я люблю тебя.

— Что?!

— Я ничего не мог с собой поделать. Думаешь, почему я избегал тебя? Я места себе не находил, потому что ты достанешься ему. Где он, великий художник, миллионер, а где такая бездарность, как я?

— Ты так страдал, что топил свою скорбь в объятиях очередной поклонницы творчества деда и твоих волосатых щиколоток!

Альберт приготовился что-то сказать, но молодая вдова его опередила.

— Молчи. Мы все сегодня устали, я не хочу говорить… И все же: вопреки твоим воплям, тебя не посадили.

Ответь мне хотя бы на один вопрос: чем ты руководствовался, когда молниеносно заставил жениться в тюрьме, а потом год ни разу не зашёл в мою спальню?

Вдруг вспомнил, что женат?

Молчишь? Как после этого я могу верить твоим клятвам?

Анжела отвернулась и резким движением сбросила с плеча его ладонь.

— А зачем тебе под боком бездарный нищеброд?

— Не говори так. Они просто не понимают. Твоё время обязательно придёт.

— Не утешай меня. К чему это?

Анжела подняла на него лицо, внимательно вглядываясь в агатовые глаза, блестевшие в полумраке влажной чернотой.

— Потому что, кажется, я тоже тебя люблю…

Спустя час, когда Альберт уснул, Энжи выскользнула из его спальни, боясь разрушить хрупкую тишину, и долго плакала в ванной, называя себя самкой, падкой до павлинов, которая не в состоянии управлять своими желаниями.

Утром Альберт, зевая, вошёл в кухню:

— Чайку бы… в том самом сервизе.

— Эм… ты про серебро?

Он кивнул и поцеловал в щёку. Анжела дернула плечами, словно отгоняя назойливую муху — щепотка заварки упала мимо чайника. Альберт продолжил:

— Если мы вместе, то разве есть разница, кому перейдёт наследство? Мы же семья.

— Наверное, ты прав, — ответила Анжела, наливая янтарный напиток в чашки. — Ты меня любишь?

— А то!

***

Но недолго длилась любовь Альберта. Да и Анжеле надоело наблюдать за целой вереницей неофициальных жён бездарного художника, его полуодетых натурщиц, молодых протеже и непонятных поклонниц творчества. Энжи временами казалось, что она попала в гарем персидского шаха, где просто числится главной женой. Её любовь к несостоявшемуся гению растаяла, как предрассветный туман.

Женщина сидела на антикварном диване в уютной гостиной. Идти наверх, в спальню, Энжи не собиралась. Вопреки позднему часу спать не хотелось. Напротив, взбудораженные мысли дикими козами метались по сознанию, не давая ни на чём сосредоточиться. То и дело дёргалась нога, начиная отбивать каблуком мелкую дробь. Тогда Анжела глубоко вдыхала. Но помогало ненадолго.

Хлопнула дверь чёрного хода, и послышались шаркающие шаги. С грохотом упал стул — Альберт громко матерился. Анжела сама поставила препятствие на ночном пути мужа, боясь пропустить его приход, если заснёт. Альберт появился на пороге, поглаживая ушибленное бедро. Вместе с мужем в комнату вошёл тяжёлый запах всего выпитого.

— Ты чё там? — выпалил он. — Разбрасываешься всяким…

— Где ты был? — сказала Энжи, встав в полный рост. — Опять в том клубе с бабами? Я знаю!

— Отдохнуть уже нельзя?

— От чего? За последние три месяца ты не сдал ни одного заказа. Клиенты угрожают забрать аванс.

— Какая суровая мамочка! Ой! — сказал Альберт и рыгнул. — Точнее, бабуля.

Анжела болезненно сморщила носик и отошла подальше.

То, что её так называемый супруг прибрал к рукам всё имущество деда, доставшееся ей по наследству, коробило, но ещё больше возмущало поведение проходимца. Только так Анжела стала воспринимать законного мужа. Он плут, обманщик. И при каждом удобном случае вспоминает, чтобы уколоть её, что младше на двенадцать лет.