В тусклом, мерцающем свете (ЛП)

- Мне жаль, что у меня не получилось провести больше времени с ней, - отвечает Скалли. – Мне кажется, мы с ней начали неплохо ладить. – Она неловко теребит пальцы, лежащие у нее на коленях. – Малдер, я должна перед тобой извиниться, - продолжает она. – Я выдвинула ужасные обвинения, и мне не следовало этого делать без достаточно веских доказательств.

Малдер открывает рот, чтобы рассказать ей о случившемся прошлой ночью… но останавливает себя. Внезапно ему совсем не хочется делиться с ней произошедшим между ним и Дианой и только частично – совсем чуть-чуть – из-за нежелания признавать свою возможную неправоту.

Хотя Малдер и не хочет, чтобы Скалли прониклась еще большим предубеждением по отношению к Диане, если окажется, что разговор в переулке – как и события прошлой ночи – были невинными, ему представляется… неправильным рассказывать Скалли о том, что едва не произошло вчера в его спальне. И дело не в том, что Скалли женщина – в конце концов, они уже касались предмета интимной близости в разговоре после прибытия в Фредериксберг. Как бы то ни было, он пока не хочет сообщать ей о ночной эскападе Дианы, а потому идет по другому пути.

- Я тоже должен извиниться перед тобой, Скалли, - говорит он ей. – Ты была права в одном: Диана могла бы вести себя с тобой куда приветливее, и мне следовало вступиться за тебя и сказать ей что-нибудь по этому поводу.

- В таком случае твой визит мог оказаться куда менее приятным, - возражает Скалли. – В конце концов, я свалилась ей на голову совершенно неожиданно.

- Что ж, мой визит и так был менее приятным без тебя, - говорит Малдер, и Скалли опускает голову, заливаясь краской смущения. – И, может, если бы я только уделил время тому, чтобы рассказать тебе о ней чуть больше, ты бы так не расстроилась из-за ее поведения. Диана… она привыкла получать все, что хочет, привыкла, что все делается по ее желанию. Это не оправдывает ее, но она всегда легко выходила из себя, если ее планы менялись в последнюю минуту. Мне следовало написать и сообщить, что ты приедешь со мной, и я сожалею, что не сделал этого. – Он протягивает руку и осторожно накрывает ее лежащую на койке ладонь своей. – Как думаешь, ты найдешь в себе силы простить меня? – Она улыбается ему, все еще краснея, и он очарован тем, как веснушки проявляются на фоне ее вспыхнувших щек.

- Если ты простишь меня за то, что я сделала столь поспешные и оскорбительные выводы касательно твоей невесты, - отвечает она.

- Скалли, тут нечего прощать, - заверяет он ее и не кривит душой. – Ты просто оберегала меня так, как тебе и полагается делать в качестве моего лейтенанта и друга.

Они какое-то время сидят в тишине, и Малдер обнаруживает, что не хочет отпускать руку Скалли. Она тоже, кажется, не торопится отодвигаться, так что они просто молча сидят – не вполне держась за руки, а скорее, наслаждаясь ощущением единения от легкого соприкосновения пальцев.

- Ты так и не сказала, куда отправилась, когда покинула Фредериксберг, - напоминает Малдер.

- Да, собственно, никуда, - отвечает Скалли. – Где-то с полчаса после отъезда мною владела мысль повернуть на север, отправиться домой и покончить с этим, а там будь что будет. – Малдер обеспокоенно разворачивается к ней, и, перевернув ладонь, так что теперь они и вправду держатся за руки, она успокаивающе сжимает его пальцы. – Я отказалась от этой идеи довольно быстро. Если не считать того, что я не готова встретиться с матерью, я знала, что если оставлю полк, то мы можем больше никогда не увидеться.

- Не говоря уже о том, что очаровательный доктор Уотерстон будет поджидать тебя, чтобы надеть кольцо тебе на палец и потащить прямо под венец, - замечает Малдер, но Скалли всем своим видом выражает сомнение в подобном исходе.

- По правде говоря, Малдер, вряд ли Дэниел будет по-прежнему заинтересован в браке со мной, когда узнает, где я была последние шесть-семь месяцев, - признается она. – Он будет положительно шокирован тем, что я провела все это время в компании мужчин. Уверена, он решит, что моя добродетель не подлежит восстановлению. – Она усмехается. – И это еще не считая всех тех замечательных ругательств, что я выучила у костров для приготовления еды.

Малдер смеется.

- Так ты думаешь, что освободишься от него? – спрашивает он. – Когда в конце концов вернешься домой?

Она кивает.

- Думаю, да, - говорит Скалли. – Хотя не сомневаюсь, что моя мать тут же сообщит мне, что ни один холостой мужчина во всем Вест Честере – или во всей Филадельфии – не выберет себе в жены женщину, которая провела бог знает сколько времени в компании солдат.

- Тогда все эти мужчины из Вест Честера и Филадельфии просто дураки, и ни один из них тебя не заслуживает, - заявляет Малдер прежде, чем успевает себя остановить.