В твоей голове

«…Она опять ходила во сне… …Опять? …Почему она это делает? …Откуда я знаю. …Пыталась снять щеколду и выйти во двор. Не дотянулась. Запнулась, что-то упало… От этого он проснулся, пошел за ней и испугался. Заплакал. В темноте это выглядело жутко… Бедняга, надо ему сказать, что это нормально».

Это не нормально.

«…Он сказал ей, чтобы не пугала его и вернулась в постель. Она его не слышала. Он разбудил меня. …В прошлый раз она просто стояла у окна. И держала в руках куртку. Она пугает его… …Что с ней происходит?»

Что с тобой не так?

«…Может, надо ее кому-то показать? …С такой ерундой по врачам не ходят. …Это все из-за тебя …Может, из-за полнолуния? …Причем тут полнолуние, ты тоже съезжаешь? …Это повторилось уже третий раз за месяц. Говорят, это опасно. …Некоторые пытаются залезть на крышу и сброситься оттуда. Или выходят раздетыми и замерзают в сугробе. …Да чем меньше мы об этом говорим, тем скорее это пройдет. Она еще мала, она не сможет выйти».

А если сможешь?

Они думают, что я их не слышу. Или будто я не понимаю, что говорят обо мне. Они всегда так думают. И всегда так делают. Как о неживом предмете. Я не хочу все это слушать.

Им наплевать, что ты там хочешь. Или не хочешь.

VI

– Когда ты его в последний раз видела?

У Гравировщицы сегодня не было душещипательных историй, но были вопросы, которые вгоняют в тоску.

– На прошлой неделе, в лифте. С утра, перед работой, и как назло, в то утро не успела накраситься. Проспала и вызвала такси. Понадеялась, что накрашусь в машине, но таксист ехал, как псих, и еще светофоры все были сплошь зеленые. Так и пришла на работу серой мышью. И тут еще эта встреча. А он был с пакетом мусора. Очень романтично.

– Как думаешь, он когда-нибудь решится?

– Вряд ли. Он в мою сторону и не смотрит. Наверное, быстрее решусь я. Если буду накрашена в этот момент.

Ей тоже, как и Гравировщице, не очень везло в любви. Она ее так хотела, и всеми силами ждала, но в планы Вселенной пока ее семейное счастье явно не входило. Свиданий было достаточно, как и ухажеров, большинство которых даже нельзя было назвать болванами, но их всех объединяло одно – они не вписывались в ее представление о счастливой совместной старости. Это когда вы лежите в шезлонгах на берегу моря, держитесь за руки, улыбаетесь сморщенными мордашками, глядя на закат, и понимаете, что жизнь была прожита не зря. Когда она встретит того, кого будет готова познакомить с тараканами в ее голове – она это сразу поймет.

Доктор Вайс говорит, что проблема в ней самой. Что ее ожидания от мужчин превышают ее собственные навыки в построении гармоничных взаимоотношений, и поэтому она расстраивается от неудавшейся любви еще до того, как эта самая любовь с ней успевает случиться. Проекция на неуспех в сочетании со страхом того, что ты потеряешь то, чего у тебя еще нет, чем ты никогда и не обладал на самом деле. У нее это проявлялось во всех сферах жизни, естественная закономерность. Но бывали и исключения.

Ее часто охватывала паника. В мечтах о том, как она наконец-то нашла своего единственного, родила ему красивых детей, их общий дом светел и полон уюта, и их жизнь безмятежна как цветок лотоса при буддистском храме, вдруг наступал какой-то момент, в котором по непонятным причинам она вдруг их всех теряет. Это было невыносимо. Однажды она встретила такую несчастную старушку, которая за два года потеряла по очереди сначала любимую дочь, потом мужа, с которым они прожили больше двадцати счастливых лет, а потом и второго ребенка, последнего любимого человека из ее разрушившейся семьи, своего взрослого сына. Её разбил инсульт, она долго восстанавливалась, и теперь топила своё горе в алкоголе. А вдруг это случится и с ней? Вдруг все, к чему ты стремишься и так долго воздвигаешь, вдруг рухнет в одночасье?

Проще не пытаться. Ты разрушаешь все, что создаешь. Когда ты все потеряешь, тебе некого будет обвинять. Только себя.

VII

…

– Я видел его! Он сидел на шторах! Он был черный, а глаза светились, а вокруг было так темно, я видел, видел!

– Ты не мог ничего такого видеть, это, наверное, был фонарь на улице.

– Но нет же, нет, он двигался, смотрел в мою сторону и шевелил глазами, он даже пытался говорить со мной, я не мог пошевелиться, я так испугался, я очень хотел в туалет, но не мог встать.

– Сестра была с тобой в комнате, она ничего не видела, тебе, скорее всего, это привиделось или приснилось.

– Она спала, наверное, а может быть и нет… Спроси ее! Спроси!

– Ох… Как я устала… Ты видела что-нибудь?

Голос мамы среди всего этого шума обращался ко мне.

Нет, не видела. Но я ему верю.

– Нет, я ничего не видела. Нечего там было видеть. Глупый мелкий брат, наверное, мультиков пересмотрел.

– Сама ты глупая! Ты мне тогда рассказывала что ты тоже…

– Успокойтесь оба, кто-то пришел, в дверь позвонили. Ни слова больше.