В твоем плену

Не играю с огнем и не прохожу дальше ни одного шага. Быстро отпускаю ноги Хэвен, ставя ее на пол. Удерживаю не дольше секунды, лишь чтобы убедиться, что стоит она крепко, и сразу отхожу. Это адски трудно, но необходимо. Чем дальше я от нее, тем безопаснее.

Для нас обоих.

- Спасибо, - бормочет, не поднимая взгляда своих пронзительных глаз.

Не отвечаю, но и заставить себя отвернуться не могу. Наблюдаю.

Как наклоняется и отстегивает ботинки. Замечаю, что руки ее при этом мелко дрожат. Сердце пропускает удар.

Фак. Неужели я все неправильно понял, и она хотела - хочет - того же, что и я?!

"Даже не мечтай, Сойер Кей, не подгоняй факты под свои извращенные хотелки".

- Ты первый в душ или я? - спрашивает, вышагнув из ботинок и невозмутимо дефилируя мимо меня в спальню.

Всё еще пристукнутый тем, что я только что едва все не испортил, был в шаге от предательства - хоть отец тот еще говнюк, но он отец, - понимаю Хэвен не сразу, но отмотав пленку короткой памяти назад, догоняю смысл вопроса.

- После тебя, - хриплю как подросток во время ломки голоса.

Она скрывается за дверью ванной, а я впечатываю затылок в стену. Шумно выдыхаю. Закрываю глаза.

Но праздновать "победу духа над телом" - фак, кто придумал эту мотивационную херню?! - рано. Исчезновение Хэвен из поля зрения меня не спасает. Воображение безжалостно следует за ней.

Я отчетливо "вижу", как она скидывает яркий комбез, легко справляется с застежкой лифчика, стягивает с длинных ног шелковые стринги… Те самые, на завязках, что мне позволено было увидеть сегодня.

Мерещится даже, что я чувствую ее запах… тот ее запах… терпкий, густой, сладкий и липкий… И у меня снова рвёт крышу.

- Мммм… - с глухим стоном разворачиваюсь и, влупив по степен кулаками, прижимаюсь к ней разгоряченным лбом.

Ширинка стеганых штанов едва не трещит под яростными атаками чрезмерно возбужденного и требующего своё органа. Если я не сделаю с этим что-нибудь, сегодня о сне можно не мечтать. И все последующие дни будут невыносимыми.

Как я собираюсь и дальше проживать в одном номере с мачехой и своими желаниями? Втроем нам тут не ужиться. О чем я, мать мою, думал?

"Не мать, а мачеху", внутренний любитель каламбуров срабатывает безотказно и нихрена не уместно.

Ничто не способно отвлечь меня от шума льющейся воды и навеянных ею изощренных фантазий. В них я имею Хэвен всеми способами и во всех известных миру позах.

Отчего распаляюсь еще больше, хотя и так давно на пределе. Снова в бессильной ярости луплю кулаком в стену.

Понимаю, что нужно завязывать с фантазиями - стояк ими не снимешь. Наоборот…

Разозлившись сам на себя, решаю послать все на хер, пойти в круглосуточный бар отеля, снять себе кого-нибудь на ночь и многократно выпустить пары. В первую подвернувшуюся тёлку. Плевать, кто это будет. Моё измученное вынужденным воздержанием тело бастует и требует немедленной разрядки. Аж задницу сводит от желания поиметь кого-нибудь.

Вот так же закрыть глаза и представлять, кого надо. Вдруг сработает.

Отлипнув от стены, рывком снимаю куртку.

По-быстрому переодевшись, проверяю блокировку на окнах и еще раз мысленно радуюсь тому, что отель старый, и двери тут запираются на ключ, а не на новомодные карточки. Я могу не бояться, что она сбежит, если оставить ее одну. Выбраться из этого номера даже сложнее, чем из моего дома.

Тут можно поорать в надежде, что соседи услышат и взломают дверь, но я абсолютно уверен, что она этого не сделает. Даже не знаю почему.

Как и уверен, что она совершенно точно не нуждается в защите. В нее стреляли, да, но это, скорее, какая-то случайность, недоразумение, чем реальная угроза безопасности. Никто всерьез на ее жизнь и свободу - ну, кроме отца и меня - не покушается. Я нутром чую, что это задание плёвое и совершенно неопасное, а чуйка на такие вещи у меня звериная. Я еще разберусь в этом деле. Позже. А пока запросто могу свалить по своей нужде.

Решительно шагаю к выходу, как дверь позади меня со скрипом открывается.

- Хочу заказать коктейль. Ты бу… А ты куда? - Хэвен осекается, считав мое очевидное намерение.

А я запоздало соображаю, что идея уйти по-английски, была тухлой изначально. Как минимум, ее нужно было предупредить, сочинив убедительную причину для ухода, а еще лучше - дождаться, когда она уснет. Я бы понял это и сразу, если бы мозг не затопили похотливые мысли.

Но сокрушаться поздно, нужно что-то отвечать. Я и так выгляжу дебилом, все еще стоя к ней спиной.

Думалка работает на полных оборотах, но ничего внятного не придумывается. Я никогда не отличался умением быстро и правдоподобно врать.

- Тоже хотел выпить, - бурчу недовольно, цепляясь за ее подсказку.

Разочарование так сильно, что руки самопроизвольно сжимаются в кулаки.

- А что, румсервис не работает? - удивляется невинно.

От ее голоса в штанах снова намечается запредельное оживление, а умопомрачительный запах шампуня - с афродизиаками, зуб даю - пьянит похлеще двойного бурбона. Едва не рычу от очередного прилива возбуждения, хотя куда уже?!