Наши взгляды встречаются, когда он надавливает на мой вход, и из груди Влада вырывается недовольное рычание, когда он понимает, что я все еще в нижнем белье. Он нетерпеливо срывает трусики с моих бедер, и я вскрикиваю, когда он толкает свой большой член внутрь меня, растягивая. Боже, это было так давно, он так туго входит.
— Блядь, эта киска, — говорит он со стоном, прижимая меня спиной к окну. Его член толкается с каждым словом. — Так хорошо.
Я вцепилась в его плечи смертельной хваткой и вскрикиваю при каждом его толчке. Я такая влажная, что скольжу по его члену. Он покусывает мои губы, и я раскрываюсь, позволяя языкам соединиться, когда я полностью расслабляюсь. Подняв голову, он смотрит на меня, большими руками разминая пышные бедра.
— Да, — шепчу я, и его толчки становятся бешеными, заставляя меня взбираться на холм, ведущий к экстазу, когда он вбивается в меня снова и снова, пока я не превращаюсь в тряпичную куклу в его руках.
Я вскрикиваю, когда оргазм накатывает на меня, как грузовик, и мои глаза широко распахиваются при виде потолка в двух дюймах над головой. Я все еще прижата спиной к окну и на секунду выглядываю в него, обеспокоенная тем, что люди видят, как моя задница парит, пока Влад трахает меня до беспамятства. Он буквально впечатал меня в стену.
Черт возьми. Бедра дрожат, а глаза застилает пелена, когда он попадает точно в точку G.
— Черт, — внезапно говорит он, замедляясь.
— Чт…
Он закрывает мне рот рукой, останавливается и каким-то образом на сверхскорости запихивает нас в ближайший шкаф, закрыв дверь. Я хмурюсь.
Дыхание становится прерывистым, когда он зажимает мой рот и снова начинает трахать своим толстым членом. Вешалки стучат друг о друга, пока одна не падает, но я слишком занята, закатывая глаза от блаженства, чтобы обращать на это внимание.
— Уборка, вам нужны свежие полотенца? — саркастично спрашивает Дойл, и мне приходится сдержать смешок, поскольку Влад отказывается прекращать долбить мою киску.
— Очевидно, что их здесь нет. Хуевый нюх, волчонок, — говорит Бернадетт.
Дойл отвечает что-то, чего я не могу разобрать.
— Тогда куда они делись? — громко спрашивает Берни, проходя дальше в комнату.
— О, блядь, — тихо стонет Влад, толкаясь в меня сильнее. — Я кончаю.
Я хнычу, когда чувствую это, моя киска пульсирует вокруг него.
— Ты же это не серьезно? — Берни практически кричит. — Обри, пожалуйста, скажи мне, что вы не ебетесь в шкафу.
Она подходит ближе, и Влад останавливает свои движения, убирая руку от моего рта и тяжело дыша мне в шею.
— Если бы я только мог прикоснуться к тебе, не будучи прерванным, — прохрипел он. — Как смотришь на поездку в Грецию?
— Подруга. Ну же. Эрика сейчас с ума сойдет, — рядом с нами открывается и закрывается дверь. — Ну, по крайней мере, вы не испортили кровать. Она все еще усыпана лепестками роз. Я сниму вам комнату, черт возьми. Пойдем, Коннор.
Дойл, который практически хихикал как школьница с тех пор, как они вошли, кричит:
— Тебе что-нибудь принести, Влад?
Влад отрывает голову от моей шеи, и я вижу красное сияние его радужек в кромешной тьме шкафа.
— Отвали, — говорит он Дойлу. — Ты бы хотела, чтобы у нас была отдельная комната? — шепчет он мне в губы. — Думаю, я еще не закончил с этой киской.
Я улыбаюсь ему в губы, зная, что он это чувствует.
— С удовольствием.
— Мне нужно одеться, — хнычу я.
Его грудь вздымается подо мной, наши обнаженные конечности переплетены на кровати в гостиничном номере, в который мы переехали вчера после того, как Берни застукала нас в шкафу. Нежный поцелуй касается моей головы, и меня осторожно поднимают в воздух вместе с одеялами и всем прочим. Влад выбирается из-под меня и опускает все обратно на кровать, ища разбросанные части своего черного смокинга. Это странно, но я начинаю привыкать к его способностям и к тому, что он может делать с их помощью.
— Когда рейс? — спрашиваю я, прикрывая рот ладонью, когда зеваю.
Он смотрит на часы.
— У нас есть три часа.
— Хорошо.
Еще три часа, и мы будем на пути в Грецию.
Мое тело расслаблено, оно настолько вялое, что я никак не могу почувствовать даже намека на беспокойство. Киска пульсирует от того, что этот мужчина, ой, вампир, сделал со мной за такое короткое время. Если бы я уже не была влюблена в него, то сегодня точно бы влюбилась. Он так хорошо трахает меня, а потом так нежно обнимает, обращаясь со мной, словно я подарок, которым он дорожит.
Теперь, когда все его и мои страхи раскрыты, мы можем быть самими собой, мы как будто с каждым разговором узнаем новые стороны друг друга.
— Ты выглядишь по-другому, — бормочу я.