В твоих руках, любовь моя…

После насыщения и всплеска силы по телу медленно разливалось тепло. Как наркотическое опьянение, оно захватывало сначала голову, потом позвоночник, руки, ноги. Димас присел на грязный асфальт рядом с бессознательной шлюхой, подпер подбородок кулаком, позволяя неге укутывать в сон. Насильно выдернутые чувства кормили слабо, зато кайф от них был в сотни раз ярче, хотелось погрузиться в транс и застыть на пару дней каменной горгульей.

Перед глазами разбегались разноцветные точки и блики, всполохи прошлого веселья и горячие руки на своих чреслах. Когда отец устраивал оргии, собиралась вся элита, и Димасу временами удавалось соблазнить ищущего развлечений омегу. На Ифрите омеги сводили с ума одним лишь взглядом, от них текли слюнки и становилось трудно дышать. Порочные, холеные, идеальные представители расы казались недостижимыми и невообразимо прекрасными. Омег на Ифрите осталось мало, они доставались лишь лучшим.

Димас судорожно вздохнул. Прогоняя наваждение, поднялся на ноги, отталкивая завалившееся на него тело шлюхи. Среди землян не было омег, вообще ни одного. Люди делились на мужчин и женщин, но даже самая обольстительная, самая изящная представительница хомо не могла сравниться с оставленными в прошлой жизни красавчиками.

Нужно было собираться и ехать домой. Время перевалило за полночь, завтра новый рабочий день, а Димасу нравилось высыпаться. Одна из слабостей, такая же, как любовь к вкусной еде и развратным красивым омегам с текущими задницами и обольстительными улыбками.

Глава 2. Дети

Байк пришлось припарковать на улице. В многоквартирном доме, где он снимал жилье, подземная парковка заполнялась уже к восьми. Лифт дребезжал, дверной замок заел. Димаса бесила Земля, бесило, что нужно разыгрывать из себя обычного человека, пусть даже все и каждый знали об его сути. Приходилось работать и содержать семью. Довольствоваться малым: не убивать, не насиловать, не наслаждаться своим бессмертием и могуществом. Множество «не» и бытовых обязанностей.

В прихожей его встретила Анна, симпатичная девочка, молодая и умненькая – послушница в небольшом церковном приходе рядом с домом. Она следила за детьми и помогала по хозяйству. Поймав его взгляд, она стрельнула глазами, заигрывая, и Димас подарил ей улыбку, от которой земные женщины начинали течь. Анна еще не принесла обет Стражам, и хотя верила яростно и страстно, дьявольские чары Димаса лишали ее здравомыслия.

– Майкл и Наби еще не уснули, ждут вас, – с придыханием произнесла она и попыталась положить ему ладонь на грудь.

Димас перехватил ее за кисть, чуть подтолкнул, направляя к двери. Инге запретил соблазнять девчонку и пользоваться ее слабостями. Димас обходил ее стороной.

– Инге где? – спросил он строго. Отсутствие мужа всегда раздражало. Димас хотел, чтобы Инге ждал его дома.

– Сказал, вызвали по работе, – облизывая губы, прошептала Анна, – его нет, и нескоро вернется…

– Спасибо, отправляйся домой, деньги передам отцу Отису, – холодно отчитался он и, не обращая более на девушку внимания, направился в детскую.

Мальчишки тут же вскочили, кинулись к ногам. Майкл вцепился в пояс и довольно зашипел, подтягивая себя хвостом, а Наби ткнулся лбом в коленку и захныкал обиженно. Пришлось подхватить их на руки, чмокнуть обоих в щеки и запихнуть под одеяло. Наби не хотел отпускать, уцепился за ладонь и упрашивал посидеть рядом, пока не уснет. У сына были белые волосы, как молоко, и обжигали, когда Димас к ним прикасался. Наби – омега и настолько хорошенький, что у Димаса в горле перехватывало, от мысли, что его сына может кто-то обидеть. Майклу проще, он как дикий зверек всегда легко справлялся с любой проблемой. У него уже росли рожки, а длиннющий хвост приходилось приучать скрывать под человеческим обликом. Но Майкл ленился, поэтому Инге то и дело поправлял Анне воспоминания.

Рядом с ним дети быстро успокоились, Майкл засопел, раскидав руки и ноги по покрывалу, Наби спал, сжимая его пальцы и свернувшись в комок. Димас поправил им одеяльца, поцеловал на прощание и бесшумно прикрыл за собой дверь. Дети – его маленькая отрада, радость, о которой он не признавался никому, даже себе. Его чудесные чертенок и ангелочек, ради чьего благополучия он продолжал работать и подчиняться установленным правилам.

Из кухни приятно пахло сдобой, Димас не нуждался в физической пище, но хорошая еда доставляла удовольствие вкусовым рецепторам, а Димас не хотел отказывать себе хотя бы в такой радости. Холодильник ломило от деликатесов, Димас нагреб полную тарелку и сверху горкой доложил булочек. Анна отлично готовила, и только за это он бы трахнул ее и не прикончил.

От еды разморило и потянуло в сон, Димас забрался с ногами на диван, включил развлекательную программу. Праздность, насыщение. Не хватало только секса. Когда хлопнула входная дверь, он уже задремал. В нос сразу ударил запах усталости, горелой плоти и чужой боли. Инге ранили, вряд ли серьезно, но это вызвало бешеную злость, которую непонятно куда было направить.