В твою любовь. Рискуя всем (СИ)

Я перестала поглядывать на наручные часы Эрика, который зорко осматривал каждый метр, прежде чем сделать шаг, в тот момент, когда мы с ним на середине пути углубились в разговор. Соблюдая не слишком громкую интонацию — чтобы не мешать также шушукающимся товарищам сзади и, на всякий случай, не накликать беду, натравив на себя возможных сущностей метрополитена, чьё присутствие всё равно будто ощущалось на коже. Микки вёл нас молча, периодически показывая на возникающие развилки.

— Тебе не страшно быть здесь? — завороженно наблюдая за светом фонаря, решилась я на вопрос, чтобы развязать беседу. — Только не говори своё заученное: «Мы же Бесстрашные» и тому подобное.

— И не собирался, поверь, — с излюбленной наглой полуулыбкой ответил Эрик, не опускающий всё это время автомат впереди себя. — Я стараюсь не думать о своих ощущениях сейчас, но что-то похожее на тревогу чувствую.

Надо же…

А внешне непробиваемая крепость.

Как долго Эрик прикладывал усилия, чтобы создать о себе столь непревзойденный образ? Или же ему даже не пришлось тренироваться, и это природная мощь, закалка и характер?

— По тебе не скажешь… Выглядишь умиротворенным.

— А кому нужен лидер-истеричка? — окинув меня вдумчивым взглядом, Эрик отвлёкся и пальцами заправил выбившийся локон волос за моё ухо. — Тебе вот нужен?..

От его невесомого касания по мочке, когда он убрал руку, по телу пробежались мурашки…

— Всегда. Ты мне понравишься любым, — потупив глаза, застенчиво проговорила я так, чтобы Микки не слышал.

Неправильно это — вовлекать в подобные темы детей.

— Ценю, но… это ты сейчас так говоришь. Вы, девушки, в большинстве своём ищете альфа-самца, который взвалит на себя всю ответственность. Сильного, стройного, умного, красивого, чтобы дарил никчемные цветочки и носил завтрак в постель. А стоит мужику показать слабость или закатать эмоциональный скандал — всё, не надо, не буду, нахрен сдался.

— Есть ощущение, что описывая альфа-самца, ты имел ввиду себя, — хмыкнула я, обняв себя за плечи, чтобы как-то согреться. Свою винтовку я пока перевесила назад. — Да и почему ты решил, что наши с тобой конфликты и твоё поведение в них — не эмоциональны? И почему мужская слабость — это плохо? Если ты не заметил, я всё ещё рядом после всех этих твоих выплесков.

— Милая, во-первых, моя единственная слабость — это ты. А не страхи, переживания, нытье или, блять, жалость к себе. Во-вторых, я не закатываю тебе истерик, если ты не заметила. Мои слова и поступки по отношению к тебе, Грейс, всегда обоснованы и строятся на фактах, а та форма, в которой я их приподношу, подходит конкретно под тебя. Было бы странно, если бы я чихвостил свою женщину так, словно отчитываю подчинённого — хладнокровно и без эмоций.

Ах вот как… Несмотря на первую его фразу, которая полоской света согрела нутро, я всё-таки возмущённо выдохнула.

Чихвостит он меня, значит.

Подбирает под меня модель поведения, видите ли.

Наверное, меня больше взбесил его самодовольный тон и чисто эрудитское объяснение вещей, словно я — ученица, а он учитель, поэтому, не обдумав свой последующий порыв до конца, я ляпнула:

— А мне, между прочим, дарили цветы. И я не считаю это никчемным подарком. Как и завтрак в постель.

Слова ударили точно в цель — я знала, что вызову ими в Эрике очередной укол ревности.

Ещё тогда, когда я упомянула Николаса, свою первую юношескую влюбленность, я заметила, как в глазах моего лидера сгустились тучи.

Сейчас же по его мужественным скулам прошлись желваки, и было видно, как он до боли сжал челюсти.

Эрик привык быть первым во многом — это я знала и видела ещё со времён нашей совместной инициации. Я была почти уверена в том, что его задевает тот факт, что у меня кто-то был до него, и надо сказать, я про себя ехидно упивалась тем, что он до сих пор не знал, сколько конкретно мужчин.

Но разве мы оба виноваты в том, что у каждого была личная жизнь до того момента, как мы решили быть вместе?

Я-то после той ситуации в самом начале больше и не заводила разговор о его бывших, уж точно многочисленных, связях, и даже вспоминать не хотела об этом.

А он…

— Прелестно, — с нескрываемым сарказмом выдавил Эрик. — Как это в стиле сопляков из Искренности…

— Навряд ли сопляк из Искренности смог бы ночью перелезть за охраняемые Бесстрашием границы полей Дружелюбия, чтобы собрать своей девушке букет цветов, — ох, я играла с огнём, но мне это почему-то чертовски сейчас нравилось.

Это правда — Ник действительно один раз выкинул подобный финт, и на утро мою комнату заполонил восхитительный аромат ромашек.

Ну вот, любимый, ты же хотел знать обо мне чуть ли не всё?..

Начало положено.

Эрик на миг посмотрел назад, убедившись, что Крис и Уиллсон сзади заняты своим разговором и попутным созерцанием купола тоннеля, и затем резким движением опустил ладонь на мою талию, привлекая себе.

Я поджала губы, чтобы не заскулить от того, как сильно врезалась в его бок, пока горячие пальцы тут же стрелами послали к низу живота невыносимое количество импульсов, крепко стискивая кожу.