В твою любовь. Рискуя всем (СИ)

Но потом… Её лицо приобрело максимально равнодушное выражение с таким стальным блеском в глазах, которому даже я мог позавидовать. И только тогда, я ощутил нарастающее в себе напряжение и лёгкую зарождающуюся злость от того, что не понимал, какого хера сейчас происходит.

Неужели она всё ещё бесится на меня, что не взял её с собой?..

— Грейс? — видя, что она не собирается отвечать, вновь спросил я, приближаясь. Вышло немного угрожающе, потому что я постепенно терял терпение. — Ты же не настолько обиделась на мою выходку, что после этой длинной ночи не рада меня видеть. В чём дело?..

Тон, которым она мне ответила, был максимально твердым и таким же, как и взгляд, безразличным — это ввело меня в ступор не меньше, чем последовавший ответ:

— Я рада, что вы благополучно вернулись. И ты знаешь, нет, не обижена на то, что ты запер меня здесь. Уже не обижена.

Всё её поведение и вид сбивали с толку. Она совершенно не была на себя похожа в эту минуту.

— Тогда, что не так? Я ожидал…

— Объятий? Поцелуев? — вскинув брови, нарочито удивлённо перебила меня Грейс, отходя к комоду, но всё не сводя своего слишком бесстрастного взгляда.

Я замолк, скрещивая руки на груди и окончательно позволяя раздражению охватить меня.

Чёртовы женщины.

Им всем нужно поиграть на твоих нервах, как на излюбленном инструменте, прежде чем напрямую озвучить, в чём проблема.

— Как минимум, — зловеще ответил я, чеканя каждый слог, пока Грейс облокачивалась на комод.

Она вдруг сощурилась, глядя куда-то мимо меня и изображая мыслительный процесс. Затем, мелодично растягивая слова, стала цитировать уж очень знакомые мне слова:

— В твоих интересах не перегибать палку, Грейс, потому что от маленькой лжи, за которую ты расплатишься лаской до воткнутого в моё доверие ножа, где я тебя прикончу — один шаг, — затем провела ладонью по своей щеке и задумчиво обхватила подбородок, подпирая эту руку второй. — Интересно получается…

Я устало и тяжело вздохнул, двинувшись к кровати напротив неё и буквально рухнув на простыни. Кое-как выпрямив утомлённую спину и сев, я, уже окончательно закипая, воскликнул:

— Ты можешь по-человечески объяснить, что, блять, происходит?

— Ты когда-то обещал наказывать меня лаской за ложь, не так ли? — на лице Грейс ничего не дрогнуло — она не прятала взгляд, не зажималась и говорила каждое слово так, будто знала наперед, что абсолютно во всём права и какая-то неведомая истина на её стороне. Впервые в жизни она не сгибалась под моими эмоциями. — Но видишь ли, в чём загвоздка, Эрик — я тебе такого ответного обещания не давала. Соответственно, с чего бы тебе ждать тёплых объятий и приветствий от меня?

До меня дошёл скрытый смысл в её словах не сразу, настолько лихо Грейс закрутила его: и в сказанных мною когда-то фразах, и в последующем вопросе.

Раздражительность сменилась на искреннее удивление — я даже позволил себе короткую усмешку, хотя недоумение никуда не делось.

— Хочешь сказать, я в чём-то солгал тебе? — я откинулся на локти, внимательно озирая её, всё ещё стоящую у комода, и жалея, что не могу прервать этот грёбанный разговор, накинуться на гибкую фигуру и затащить в постель, чтобы выбить из светлой головы всю дурь. — Когда это я успел, интересно, если меня всю ночь не было?

— Хм. Ну не знаю… — чересчур театрализованно пожала плечами Грейс, скривив губы в якобы непонимании. В этот момент я понял, как сильно взбешена она сама и с каким трудом ей удаётся сохранять весь этот фарс, не превращая его в громкий и банальный скандал. — …Может, успел тогда, в ангаре, когда мы поехали на крышу?

Она выдержала совсем короткую паузу, не дав мне возможности и времени вспомнить, и оглушила меня одним-единственным вопросом, который всё поставил на свои места:

— Как поживает тот изгой, Эрик, которого ты отпустил после допроса? Не знаешь?..

Каждое слово резало тишину, как ножницы бумагу, впечатываясь в меня тихим упрёком.

Наверное, впервые в жизни я испытал неподдельную растерянность, понимая, что, скорее всего, выгляжу как полный идиот с приоткрытым ртом и замершим взглядом, который впился в Грейс.

Картинка в голове сложилась окончательно — она узнала.

Узнала то, что я тогда пытался скрыть, охарактеризовав это, как ложь во благо.

Блядство…

***

Грейс

Чему я всегда хотела поучиться у Эрика — так это выдержке и хладнокровию. Он, как никто другой, мог долго играть какую-то одну роль, совершенно ни на что не сбиваясь и не отвлекаясь.

Мне же сейчас стоило колоссальных усилий сохранять лицо и нарочито спокойный тон, будто мы говорили о чём-то обыденном.

Внутри меня бушевало пламя возмущения, злости, обиды и неуместного желания броситься в его объятия — ещё этот его утомлённый, но такой же чертовски сексуальный вид не облегчал задачу: прежние серьги над бровью, по которым я уже соскучилась, настолько долго их не видела; лабиринты татуировок на предплечьях в переплетении с заметными венами и чернильные, идеальные квадраты на шее; полупрозрачные, серые глаза, выражение которых могло подарить тебе и боль, и наслаждение.

Но нет, нет, Грейс.