В тылу врага

Лодка действительно находилась в том месте, где они ее нашли вечером. Семенцов успел перегнать ее, прежде чем поджег пристань. Здесь было темно. Тень от дома Шумилиных скрывала знакомый сад и берег. А сам дом был на свету, окна его полыхали, будто внутри что-то горело. Слава сделал два шага в сторону дома, но, вероятно, вспомнил, что там никого нет, и опустился на прибрежную гальку.

— Что мы будем делать? — спросил Костя. Слава не ответил. — Слава, — повторил с беспокойством Костя, — ты слышишь меня?

Слава сидел, закрыв лицо руками. Может быть, он плакал? Костя придвинулся к нему.

— Отстань! — закричал вдруг Слава и затряс головой.

Костя больше не трогал его. Он сидел, обхватив руками худые коленки, и смотрел на море. Хоть бы Семенцов скорей пришел. Что они там делают у Аносова? Готовятся драться с фашистами? Наверняка готовятся, иначе Аносов не остался бы здесь.

Костя старался думать об этом, чтобы не думать о своем горе. Но все-таки сердце болело.

Незаметно оба — он и Слава — заснули. Ведь они почти не спали последние дни. Когда Костя открыл глаза, светало. Он приподнялся, удивленно протирая заспанные глаза, и увидел Славу, который спал, свернувшись комочком.

Светало, но дым, густо стлавшийся в небе, делал утро похожим на вечер. И этот дым и запах гари напомнили Косте обо всем. Он вскочил и принялся будить Славу.

Лицо Славы распухло от слез. Он поднялся, машинально оправил на себе измятую во сне одежду, постоял и так же машинально побрел к дому.

— Слава, куда ты? — позвал его Костя. — Ты не видел Семенцова?

По лицу Славы видно было, что он не помнит о Семенцове и что все ему безразлично. Костя растерянно смотрел на него.

В эту минуту на улице что-то громко заскрежетало. Костя выглянул через ограду сада и увидел танк. Танк был приземистый серый, похожий на черепаху. Он двигался по улице мимо дома Познахирко. Это был немецкий танк.

6

Вверх по течению Казанки, в чаще разросшегося орешника, находился хутор «Недайвода». Слава у хутора была недобрая. Скаредные люди жили там, у них и воды нельзя было допроситься. Оттого и прозвали хутор «Недайвода». В революцию хутор начал хиреть, а в пору коллективизации и вовсе обезлюдел.

В городе два человека знали о хуторе «Недайвода»: старый лоцман Познахирко и пристанский сторож Михайлюк, некогда батрачивший на хуторе и искалечивший в работе ногу. Когда пришли немцы, Познахирко перебрался в это укромное место вместе с дочкой Настей. А Михайлюк остался в городе. Так было условлено с Аносовым и Теляковским, формировавшим партизанский отряд. Михайлюк будет связным отряда, а Познахирко взялся обеспечивать отряд продовольствием — ловить рыбу и вялить ее впрок.

Настя, помогавшая отцу, допытывалась, для чего им столько рыбы. В ответ она слышала: «Пригодится… на хлеб менять будем!» И больше ничего.

Случалось, задумается Настя, даже всплакнет. «Чего ты? — спросит ее отец. — Моряк, он в огне не горит и в воде не тонет! Еще свидитесь!» А Семенцов, с котором тревожилась девушка, не понимал, куда девались старик-лоцман с дочкой.

Так обстояли дела, когда Семенцов получил приказ связаться с Михайлюком и обеспечить доставку продовольствия для отряда. Лишь от Михайлюка Семенцов узнал о том, где находится Познахирко, и немедленно отправился на хутор. С собой он взял осиротевших ребят — Костю и Славу, так неожиданно оказавшихся у него на руках. Конечно, у Познахирко им будет лучше.

В ночную пору, бесшумно двигаясь, лодка вошла п устье Казанки. Следуя указаниям Михайлюка, Семенцов отыскал хутор, скрытый в зарослях орешника.

Когда ребята, впервые наевшись досыта, уснули, а Настя занялась хозяйством и не могла слышать, Познахирко заговорил о деле, ради которого Семенцов прибыл: заготовленную рыбу удобнее доставить морем. Решили, не мешкая, завтра же грузить лодку. Однако утром произошло событие, задержавшее погрузку.

Утром Настя пошла по воду к речке и увидела человека. Сначала она испугалась, решив, что кто-то выследил Семенцова, но, вглядевшись, узнала в этом человеке доктора Шумилина, соседа.

Спустя несколько минут разбуженные девушкой Семенцов и Познахирко слушали рассказ доктора.

Госпитальное судно, на котором он служил, было торпедировано в море, неподалеку от этих мест. Шлюпку с ранеными обстрелял вражеский самолет, она перевернулась. Раненые моряки вместе с доктором держались за киль, пока, шлюпку не прибило к берегу, возле устья Казанки. Ночь они провели на берегу, а на рассвете Шумилин отправился на разведку. Смутно он помнил, что где-то здесь должно находиться жилье.

Выслушав его, Познахирко сказал, что надежнее пристанища, чем этот хутор, сейчас не найти. Шумилин возразил, что лоцман подвергает риску себя и дочь. Познахирко помолчал, неодобрительно покачав голевой. Это был его единственный ответ, который означал, что старик не ждал от соседа таких разговоров.