В тылу врага

— Сколько душ погибает, — проговорила Дуня, подходя и кутаясь в платок. — Не верила я раньше в это, а сейчас почему-то верится. Ведь правда, до войны меньше звезд падало? Не было такой погибели на народ, — глаза у нее наполнились слезами. — Целый божий день гнешь спину, а на кого, спрашивается? Только и слышишь «млеко, яйки». Чтоб им подавиться нашим хлебом. Командуют, как батраками. «Шнель, шнель» — другого слова не знают. Ох, не послушалась я доброго совета, не уехала вовремя. Боялась с маленьким в дорогу пускаться… А вышло, что ни мужа ни ребенка нет. Глаза бы мои на этих фрицев не глядели. Издеваются над беззащитными людьми. А как услышат, что партизаны поблизости или десант спустился, то трясутся, как осиновый лист! Вояки!.. — презрительно протянула она. — Хоть бы почаще на них Володя бомбы сбрасывал… — Дуня всхлипнула.

— Дунечка? — схватила ее за плечи Мариана… — Слышишь?

— Слышу, но не знаю, чей, — ответила хозяйка, вытирая сорочкой слезы.

Гул мотора приближался.

— «Иван» летит! — радостно вскрикнула Дуня.

«Иваном» жители оккупированной территории называли советские самолеты.

Обе замерли, прислушиваясь. Гул мотора постепенно затихал. Мариана отошла от окна и присела у стола.

— Дуня, я должна с тобой очень серьезно поговорить. Поклянись, что об этом никто ничего не узнает.

— Что ты, Мариана, я ведь не маленькая.

— Слушай же внимательно. Мы уже несколько дней вместе, а ты даже не поинтересовалась как следует, кто я и откуда.

— Да хиба ж и так не видно? Как все мы, бедняжка.

— А может, я и есть тот парашютист, о котором говорила тетя Марфа?

Дуня засмеялась.

— Еще чего выдумаешь… Какой из тебя парашютист?

— Ну, если так?

Она отошла от двери, недоверчиво склонила голову и вдруг всплеснула руками:

— Та невже ж правда? Ото було б гарно…

— Дуня, хочешь узнать о своем муже? Хочешь быть полезной Родине? Хочешь помогать советским людям, которые сражаются с коварным врагом, которые борются и за твое счастье?

Хозяйка наклонилась к Мариане, посмотрела ей в глаза и тихо, но убежденно сказала:

— Хочу. Дуже хочу. Кажи зразу, що робыть?

— Дуня! Я та парашютистка, о которой говорят люди, которую разыскивают немцы. Хочешь доказательства? Вот! — Мариана быстро достала из-под подушки маленький браунинг и показала Дуне. — Предлагаю тебе боевую дружбу. Будем работать вместе. Но помни, если кто-нибудь узнает о нашем разговоре, немцы уничтожат и тебя, и меня, и всех твоих близких…

Дуня поняла, что Мариана говорит правду. Слезы брызнули у нее из глаз, она бросилась обнимать девушку, но задела рукой холодную сталь браунинга и испуганно отстранилась.

— Не бойся. Это оружие для врагов, — успокоила ее Мариана. — У нас такой порядок, без оружия — ни шагу.

— Теперь я вижу, что ты и вправду тот самый парашютист. Ну кто бы мог подумать? Прямо не верится. Ой, как я рада, если б ты знала. Сам бог тебя послал. Ой, спасибо Ване. А он, наверно, и не подозревает ничего. Скажу тебе одно — положись на меня. Если можно, передай нашим от меня привет. Глядишь и Володя мой от меня весточку получит…

С этой ночи Дуня стала надежным помощником разведчицы. Теперь ежедневно, выходя на работу — то на копку свеклы, то на рытье окопов, она внимательно прислушивалась к разговорам, запоминала, что где делается и вечером выкладывала новости Мариане:

— Через несколько дней в город Н. прибудут новые воинские части из тех, что череп носят на рукавах. Ночью была облава на молодежь для отправки в Германию…

Однажды она рассказала, что неподалеку от города строится новый аэродром. Это сообщение было очень важным. И хотя Мариана уже располагала этими сведениями, сообщение Дуни подтверждало еще раз факт строительства аэродрома.

— Могла бы ты, Дуняша, пойти работать на строительство этого аэродрома? — спросила Мариана.

— Да. Только скажи, что там надо делать.

— Ты должна будешь узнать марки самолетов, изучить посадочную площадку, выяснить, как она защищена. Неплохо было бы узнать калибр зенитных орудий, сколько их?

— Посчитать-то я их посчитаю, а вот с калибром этим не знаю как быть, — развела руками Дуня.

Она понятия не имела об орудиях. Разобраться в калибрах помогли, как это ни странно, кувшины, из-под молока. Дуня их расставила на печи и, тыкая пальцем в пустые крынки, приговаривала:

— Ты только не смейся надо мной! Так я лучше разберусь.

— Большой калибр, средний, малый…

Потом она уже каждый день докладывала: больших крынок семь, средних три и так далее. Дуня оказалась очень способной ученицей.

Наконец-то, после всего пережитого в связи с дядей Петей, Мариана приобрела хороших помощников. Она вздохнула с облегчением. Чаще начала выходить в город, встречаться с «Тополем».

Теперь ее уже не связывали домашние заботы. Дуня взяла все на себя. Мариану же она везде представляла как свою родственницу, приехавшую из-под Воронежа.

Особенно плодотворно пошла работа после радиограммы из центра: «Кравченко обезврежен. Действуй уверенно».