В тылу врага

— Не шуми, милая. Слишком молода, чтобы кричать на меня. А насчет амуниции… Как завидел я, что лечу на железную дорогу, сразу пробудился, как от спячки. Посмотрел вниз и понял: там мне и могила. Ну, и побросал, значит, все, что на мне нацеплено было. Пусть меня лучше фрицы поймают, в чем мать родила. Все же шанс на жизнь какой-то останется. А ты, я вижу, бодришься?

В темноте Мариана не видела его лица, но в голосе уловила ядовитые нотки и вздрогнула, как от прикосновения змеи.

— Перестаньте паясничать! Скажите лучше, что вы решили? Может, отправитесь в гестапо и доложите, что вот, мол, мы, советские парашютисты, прибыли сюда разведкой заниматься, но решили сдаться и просим вас не обижать… Так?

— Не говори глупостей! Я советский человек и никогда не продам свою Родину. Но… и подыхать, как собака, или висеть на столбе тоже не охота. Вот я и решил и тебе советую — давай вернемся назад. Какой из нас тут толк? А там еще пользу можем принести.

Мариана вскочила, голос зазвенел от гнева:

— Гадина, вот кто ты, а не советский человек. Такое доверие, оказали, а вы? Предатель… А еще туда же старшим шел.

— Предатель? Да ты что? За такие слова, знаешь…

— Трус — то же, что и предатель. Жаль, не разглядели во-время… А ну, руки вверх!

Петр Афанасьевич растерялся. Он не ожидал такого поворота.

— Доченька! Я ведь, я…

— Молчать!.. Жаба в болоте тебе «доченька»…

— Пожалей старика. Грешен я, не проверил своих сил, не знал, что нервишки у меня никуда не годятся.

— Зачем же тогда согласился? Насильно никто ведь не заставлял?

— Не знал себя, видать… Не приходилось такое переживать. Сам же я попросился. А оно, выходит, что человек смел, пока не видит своими глазами смерть, — оправдывался Кравченко.

— Не человек, а тварь, — прервала его Мариана. — Такое дело доверили, а он о своей шкуре печется.

— Родину ты лучше не трожь, а не то… Я за себя не ручаюсь. Нервы мои израсходовались — вот она причина-то проклятая.

«Что делать? Оставить его — опасно, — думала Мариана. — Попадет в лапы первому встречному немцу, — выдаст с головой… Скоро рассвет. А ну, как найдет кто-нибудь парашют или батареи, что тогда? Не миновать беды… Нет, его от себя нельзя отпускать».

— Ну, нечего отсиживаться. Пошли…

— Куда же идти? Тут на каждом шагу рискуешь головой!

— Куда велю, туда и пойдете.

Так начался первый день разведчицы в тылу у врага. Вокруг царила мертвая тишина, каждый шорох настораживал. Но все же это была своя земля. «А в своем доме и стены помогают», — вспомнилось Мариане. Она знала, что на оккупированной гитлеровцами территории находились сотни и тысячи советских граждан, готовых прийти на помощь Красной Армии. Многие из них искали связи с партизанами, помогали им, укрывали. Ей рассказывали, что люди, заслышав в ночи звук советского самолета, не сбросившего бомбы, выходят встречать парашютистов. И все-таки надо быть очень осторожной. А дядя Петя, как назло, то громко чихал, то кашлял. Он часто спотыкался, ему все мерещились немцы…

— Кто-то перешел дорогу, — испуганно шепнул он, останавливаясь. Остановилась и Мариана. Они притаились на кювете. Долго длились минуты ожидания. Мариана не выдержала:

— Что вы панику зря поднимаете? Возьмите, наконец, себя в руки. Предупреждаю, чтобы это было в последний раз…

Они разулись и в одних чулках двинулись дальше. Мариана шла, согнувшись под тяжестью груза. В одной руке она держала наготове браунинг. Впереди шел дядя Петя. Он как-то семенил и был похож на наказанного мальчишку.

Наступил рассвет. Парашютисты двигались уже около четырех часов. Стороной обошли первое селение. По всем расчетам, от места приземления их разделяло примерно восемь-девять километров. Компас показывал, что держались они нужного направления.

— Утром пойдем на встречу с «Тополем», — предупредила Мариана своего напарника, невольно занимая место старшего. — Но смотрите, если и там струсите, первый же фашист, который нас заметит, арестует наверняка. Тогда уж, действительно, не миновать того, чего вы страшитесь.

— Ладно, не беспокойтесь! Будь по-твоему, — ответил он, оправившись немного от первых приступов страха.

На востоке загорелась утренняя заря. Парашютисты свернули с дороги и укрылись в зарослях кукурузы.

— Отдохнем немного и сориентируемся…

Дядя Петя растянулся на земле, а Мариана присела на рюкзак и задумалась. Не верилось, что только вчера она была среди своих, расхаживала свободно, разговаривала громко, не боясь, что ее услышат. А сейчас надо глядеть в оба, остерегаться каждого кустика. Да еще с напарником повезло, как утопленнику… «Забрали б лучше его обратно и дело с концом», — подумала девушка, с отвращением взглянув на бледное лицо Кравченко.

— Надо двигаться дальше, пока окончательно не рассвело.

Кравченко неохотно повиновался.

К селу, раскинувшемуся в широкой долине, подошли уже утром. Кое-где над хатами дымились трубы. Прохладный ветерок доносил острый запах горелого кизяка.

— Укройтесь вон тут, за кустом, и ждите, пока я разыщу какую-нибудь яму или другое подходящее место, — приказывала Мариана.