В тылу врага

Вадим хмуро промолчал, еще раз переворошил перед собой гранаты и рожки к АК, сам автомат поставил на одиночный режим стрельбы. Тело пробила мелкая дрожь, но явно не от холода – во время бега они изрядно разогрелись…

Китайцы подобрались слишком близко и сержанты открыли скупой прицельный огонь. В ответ обрушился настоящий шквал огня, и как-то сразу подумалось, что у них нет не то что полчаса, но даже если они продержатся пять минут, это уже можно будет считать чудом из чудес.

Они продержались не только пять минут, пошла уже десятая, но беда в том, что нужно прожить еще в два раза больше, а они уже израсходовали половину боеприпасов. При этом вряд ли они кого сумели подстрелить, стреляя почти вслепую, голову ведь даже не высунуть, тут же камень крошится рядом от частых попаданий. Удивительно, что никого из них снайпер еще не снял.

Хорошо только что и китайцы почти ничего не могли сделать. С места которое десантники выбрали до боя хорошо простреливалась вся местность в округе, а из-за каменистой почвы, деревьев и кустарника за которыми можно спрятаться большому количеству штурмующих и под их прикрытии ем подойти почти вплотную к обороняющимся почти не было. Впрочем, несколько китайцев все же подобрались слишком близко.

— Сейчас попробуют гранатами достать, — сказал Коржаков. — Приготовься…

"А чего готовиться-то?! — не понял Вадим. — Умереть?"

Но тут он увидел как старший сержант быстро прикрыл ноги большими плоским камнями, руки соответственно спрятал под торс и таким манером вжался в землю. Вадим попытался изобразить что-то подобное, когда услышал близкие хлопки выстрелов из подствольников. Раздались сухие взрывы, сначала далеко, но потом китайцы пристрелялись и одна граната рванула в каких-то двух шагах от него обдав осколками и каменной крошкой.

— Вот черт! — охнул Куликов, зажимая правую руку выше локтя.

— А-а!!! — истошно закричал старший сержант. — Я ранен! А-а!!!

Вадим от этого крика даже о своей ране забыл и посмотрел на Коржакова, ожидая увидеть совсем уж страшную вещь вроде оторванной конечности: руки или ноги, а то и вовсе вывалившиеся кишки, но со старшим сержантом все было в полном порядке. Криком он имитировал тяжелое ранение.

— Гранаты! — крикнул Коржаков и Вадим вместе со старшим сержантом не обращая внимание на боль выбросили весь скупой запас ручных гранат в китайцев пошедших на решительный штурм после такой своеобразной артподготовки, из-за крика Коржакова решив, что она достигла цели.

Хлопнувшие взрывы остудили их пыл, а также проредило ряды, уже среди китайцев раздались крики боли, и снова началась перестрелка.

— Да когда же они придут-то?! — в сердцах глухо выкрикнул Вадим, меняя позицию после того как к его старой явно пристрелялись, того и гляди пулю в лоб залепят. А позиций этих и так немного: раз, два и обчелся.

— Скоро…

Куликов вставил последний рожок, Коржаков – тоже. Видимо почувствовав по совсем уж скупой скупости стрельбы обороняющихся, что у противника дела с боеприпасами совсем туго, китайцы решились на новый решительный рывок. Слышались отрывистые выкрики и команды командиров.

— Сейчас снова полезут, — сказал Коржаков.

— Догадываюсь…

И они действительно полезли, прямо под кинжальный огонь. Только сейчас Вадим точно знал что он кого-то в этом бою все же подстрелил, китаец в которого он целился и пустил очередь упал на спину вскинув руки.

Неожиданно вспышек автоматных выстрелов с атакующей стороны явно прибавилось. Куликов хотел перевести огонь и на них, но автомат больше не отзывался отдачей на нажатие курка, всё – патроны все вышли.

Стрельба тем временем там не прекращалась, но попаданий почти не стало. Только лишь через бесконечно долгую минуту Вадим понял, что китайцы схлестнулись с подошедшей к ним помощью, зашедшей китайцам прямо в тыл.

— Наконец-то…

Бой продлился еще минут пять, раздалось еще пара взрывов и все затихло.

— Можно вопрос, товарищ старший сержант? — спросил Вадим продолжая лежать на камнях. — Можно даже сказать личный…

— Давай.

— Вы же инструктор… могли остаться на базе бригады и готовить дальше добровольцев, резервистов, в общем всех тех кого мобилизуют… Зачем вы пошли в эту мясорубку? Как я понял, специально подав прошение, как только стало ясно, что будет война. Большая война.

— А ты бы остался в стороне?

— Конечно, — признал Вадим.

Что либо скрывать было бессмысленно.

— Тогда ты не поймешь.

— И все же…

— Хорошо, попробую объяснить. Тут дело даже не в патриотизме…

— Тогда…

— Но дело каждого профессионального солдата – война, — продолжил Коржаков. — Любой человек точно знает, чем он будет заниматься, выучившись три года в техникуме или пять лет в университете. Плотники, штукатуры, маляры, механики, бухгалтера, юристы, программисты… почти все они выйдя из учебного заведения начинают работать по специальности. И только солдаты в большинстве своем не занимаются тем, чему их так долго готовят – не воюют. Все их знания, навыки что они приобрели пропадают невостребованными.

— И у вас появился шанс…