В убежище

Как вы сами понимаете, речь идет о махинации со страховкой. Арне рассчитывал и страховку получить, и сохранить свои сокровища… Я звонил одному страховому агенту в Осло и попросил его выяснить по своим каналам, какова была сумма страховки. И я получил от него замечательную телеграмму самая короткая телеграмма, которую я когда-либо получал. Помнишь, Пауль?

— «Полтора?»

— Конечно! Я попросил его сообщить, на сколько миллионов застрахован дом. Он ответил: полтора. Я специально это сделал, чтобы Арне каким-то образом не пронюхал, чем я интересуюсь… Мало ли… Ну вот, теперь вы понимаете: за такую сумму стоило развивать бурную деятельность.

Разумеется, встает вопрос: не наивно ли было со стороны Арне думать, будто страховая компания тоже поверит в версию с привидениями? Там сидят трезвые люди, вряд ли они согласятся платить за урон, причиненный «летучим голландцем». Разумеется, Арне не такой простак. Его план предусматривал хитрую, но для нас совершенно прозрачную двойную игру.

Пункт 1. Население должно верить: Йонас Корп вернулся, сошел на берег и отомстил. И если какой-то рыбак случайно увидит судно, он поклянется, что это был «Кребс». Но его показания нетрудно объявить галлюцинацией. Инспектор подтвердит, дескать, люди возбуждены всякими слухами, исключительно суеверны, им может мерещиться нечто подобное, поскольку «пиратское гнездо» овеяно легендами и исторически плодит всевозможные предрассудки. Этот феномен известен — люди перед катастрофой видят морского змея или рассказывают о каких-то небывалых явлениях.

Пункт 2. Сотрудники страховой компании должны быть убеждены, что пожар дело рук местного населения. И для этого очень важны были бы наши свидетельские показания. В первую очередь, подозрения пали бы на Эйвинда Дорума, мы подтвердили бы, что он изображал привидение с целью запугать Арне и выжить его из дома. Если бы эта версия почему-то провалилась, то под подозрение попадает Флателанд — вместе с Дорумом или сам по себе. Я уверен, у следствия было бы достаточно улик, чтобы доказать версию о поджоге. Мотив очевиден: пастор «любыми средствами» добивался изгнания Арне. И опять нам пришлось бы это подтвердить.

Но, разумеется, в планы Арне, отнюдь, не входило наше присутствие при развязке. Поэтому он сделал все, чтобы нас выпроводить, за исключением Пауля, конечно… Даже отвратительную сцену, которую он закатил тебе, Моника, я думаю, он устроил сознательно. Чтобы нам не пришло в голову задержаться, если бы вдруг наутро распогодилось… А я, естественно, не хотел, чтобы он знал о моих подозрениях. Никаких доказательств у меня еще не было, одни голые теории… Его нужно было застать «на месте преступления», а лучше бы — еще до начала. Поэтому я и предпринял отвлекающий маневр: я сделал вид, будто согласен с тем, как объяснила происшествие Эбба, то есть, по сути, с тем, что придумал Арне, и мы уехали «домой». Но, к несчастью, мы задержались в пути. Я не думал, что мы так провозимся с поисками лодки, в конце концов, нам пришлось добираться на лошади, и это было отчаянно долго. И мне очень жаль, Пауль, что я не предупредил тебя — я был уверен, что мы будем тут вовремя, понимаешь? Надо поступать предусмотрительнее, я должен был убедить тебя ночевать у Карстена.

Я думаю, в планы Арне поначалу не входило оставить тебя в доме. Он, вероятно, отправил бы тебя под каким-то предлогом прочь, а потом ты стал бы таким же «свидетелем» как и мы. Но когда он узнал, что происходит между тобой и Моникой (мы теперь можем предположить, что ему донес Рейн), тут уже Арне решился на месть. В нем, так сказать, запылала жажда крови. Теперь он решил: ты погибнешь, сгоришь в этом доме, твой обугленный труп найдут на пепелище, а он еще сможет устроить из этого новый спектакль — горе человека, чей лучший друг пал жертвой полоумных поджигателей! А у него самого, как вы помните, обеспечено алиби через архитектора.