В убежище

Все ценные вещи из дома, естественно, должны были погрузить на корабль и спрятать в условленном месте. Арне собирался вернуться в Кристианзанд и переждать. Этот Пале якобы намеревался везти жену в некую клинику — она упаковывала чемоданы и сказала Серенсену, что они уезжают. Так что ты, Карстен, как я теперь понимаю, очень вовремя вмешался. Он бы взял ее на корабль — а там — неизвестно, что было бы. Во всяком случае, мы могли бы ее больше никогда не увидеть. И, во всяком случае, планы этого типа несколько отличались от планов Арне. Преступникам, разумеется, вовсе плевать на хитроумные замыслы нашего несчастного дельца, их интересовали ценности. Зачем им было дожидаться какой-то части страховки, когда на борту у них оказался настоящий клад? Они попросту пристукнули Арне и вышвырнули его за борт. Арне любил говорить: «Я не новичок в бизнесе». Я верю, он был очень ловок, как многие выскочки. Но он научился обходить закон, а здесь уже нечто иное… Здесь беззаконие. Или некие собственные уголовные правила, в которых наш Арне был не силен. Такую простую возможность он и не принял в расчет! Вот и все, в общем-то. Я думаю, можно сказать, что мир стал беднее еще на одну Оккультную мистерию.

— А как же мог Арне в последние дни постоянно поддерживать связь с этим Пале? — спросил я. — Ведь он неотлучно был с нами…

— Ты забываешь: он ездил в Лиллезунд. Там-то они и встречались. Я удостоверился, их часто видели вместе… Кстати, вы обращали внимание, как Арне отзывался о Пале? Даже после того, как к нам прибежала Лиззи, он заявил, что она истеричка! Он всячески пытался отвлечь наше внимание от своего сообщника. Он категорически не хотел, чтобы Эбба туда пошла, а потом, чтобы я… Этот Пале не только прожженный негодяй, он владеет гипнозом и законченный эротоман… И если полиция его не найдет, то я уж как-нибудь постараюсь. Да, а Арне старался приуменьшить, свести на нет впечатление от визита Эббы… Поэтому он и насмешничал.

Танкред неожиданно замолчал. Возникла короткая пауза. Йерн пытался сохранять непроницаемую мину, но я был уверен; последуют возражения. Убедившись, что Танкред не намерен больше ничего говорить, Карстен встрепенулся, решительным движением бросил в чашку кусок сахара и взял слово.

— Такова, стало быть, твоя теория, — начал он. — Я отдаю тебе должное, Танкред, многие твои мнения превосходны. И тем не менее, дорогой, в твоей версии есть неувязки. Ты легко и элегантно отбросил факты, которые тебя не устраивают. Они не влезают в твою концепцию. У меня есть другое объяснение, возможно, менее «естественное», но более отвечающее реальности — уж извини!

Я, отнюдь, не сомневаюсь в том, что отчасти твоя версия верна — я имею в виду роль Арне. Несомненно, его намерением было инсценировать некие события с целью получить страховку. Я не вижу причин сомневаться и в том, что с этой целью он связался с Пале, который раздобыл корабль и команду. И еще один бесспорный факт: когда дело было сделано, Арне убили те, с кем он связался. В этом я с тобой полностью согласен. Но проблема таким образом не исчерпывается.

Позволь обратить твое внимание на те моменты, которые ты сам справедливо отметил как слабые звенья в твоей логической цепочке. Ты предполагаешь, что корабль был куплен и соответственно перестроен где-то за рубежом. Ты опять-таки предполагаешь, что команда состояла из членов американской банды гангстеров под предводительством Пале. Кстати сказать, достойно удивления, с какой легкостью ты буквально из воздуха, из ничего сотворяешь подобные банды! Какая-то «банда», по-твоему, так же расправилась с эстонским кораблем, не правда ли? Танкред, признай, это допущение выглядит несколько надуманным, оно плохо увязывается с остальной логикой. Но, главное, ты не сделал вообще никакой попытки объяснить, кто же такие Пале и Рейн. Я тебе помогу.

Прежде всего, задумаемся: что нам известно о Пале? Мы вполне можем утверждать, в прошлом он был теологом, он учен и сведущ, и его основной интерес — изучение сатанизма. Но это не просто интерес — это воздух, которым он дышит и в котором он оживает. Его познания в этой области, на редкость, обширны и разнообразны. И он обладает поразительной властью над женщинами. Даже столь разумная женщина, как наша Эбба — не слишком-то внушаемая, оказалась чуть ли не под гипнозом. Каждый из нас обратил внимание еще на одно странное обстоятельство: трудно определить его возраст. Столько ему может быть лет? Пятьдесят? Шестьдесят? По словам Эббы — а ты, Эбба, единственная из нас видела, скажем, его истинное лицо, — он очень стар. И я вам скажу: это именно так. Он старше нас всех, вместе взятых. Потому что Йорген Пале есть не кто иной, как Йорген Улле собственной персоной!