В видении Бога

– Нет, Рамджи, – ответил Рамдас, – на этом плоском камне вполне достаточно места для двоих. Так что лучше перебирайся ко мне.

– Но здесь удобнее, махарадж, – наседал банья.

Тьма стояла хоть глаза выколи.

– Ох, махарадж, идите сюда, мне здесь страшно одному! – в ужасе крикнул банья.

Рамдас слез с плоского камня и забрался к банье под навес. С наступлением ночи стало холодно. Под навесом, закрепленным на четырех бамбуковых столбах и открытым со всех сторон, свободно гулял свежий ветер. Рамдас сел, а банья улегся спать. Но мог ли он уснуть в таком опасном и неуютном месте? Он дрожал от страха и холода. В разгар ночи в толстом слое сухих листьев под деревьями послышался шорох. Банья пронзительно вскрикнул и быстро сел.

– Что это было, махарадж? – прошептал он.

– Да ничего особенного, – успокоил его Рамдас, – наверное, просто лесные крысы шныряют вокруг.

– Но вполне вероятно, что это дикий зверь или кобра. – Банья запаниковал. – Я слышал, в этих лесах водятся гигантские кобры.

– Рамджи, оставь свои страхи. Скорее всего, это крысы, – заверил его Рамдас.

Примерно через час снова раздалось шуршание, теперь уже громче и ближе. На этот раз банью охватил такой ужас, что он прижался к Рамдасу как перепуганный обезьяний детеныш, вцепившийся в брюхо своей мамаши.

– Что нам делать? – крикнул он.

– Повторяй имя Бога, – предложил Рамдас. – Когда на твоих губах это могущественное имя, тебе нечего бояться. Начинай читать его и успокойся.

Удивительно, но мантра Рам-нама безостановочно заработала на его губах. Он не прерывал джапы до самого рассвета и никакие звуки больше не тревожили его. Солнечный свет рассеял все страхи. Измученный бессонной ночью, он улегся под навесом и мгновенно захрапел.

Рамдас поднялся и, углубившись в лес, взобрался на вершину холма. Сквозь утреннюю дымку он созерцал далекие просторы земель и смутные очертания башенок и куполов храмов Читракута. Волшебная картина заворожила Рамдаса, и он стоял не шелохнувшись несколько минут. Он забрался в самые дебри леса, где то и дело натыкался на обглоданные кости, разбросанные по земле, – красноречивые следы ночных пиршеств диких зверей.

Вспомнив о банье, он поспешил к месту ночлега, где оставил его. Но куда же делся банья? Он исчез без следа. Рамдас все еще искал его, когда на холм поднялся садху.

– Кого ты ищешь? Банью? – осведомился он. – Но когда я поднимался, он промчался мимо меня вниз, будто за ним гнался демон. Ну что ж, по крайней мере, – добавил садху со смехом, – он усвоил, что садхуизм – это не шутки.

Джунгли снова поманили к себе Рамдаса, и он вольно бродил по холмам часов до одиннадцати, после чего спустился вниз и зашагал к берегу реки.

Глава 10. Читракут (продолжение)

Обнаженный аскет

Рамдас купался в реке вместе с рослым темнокожим садху, и тот сообщил ему, что в семи милях от Читракута находится местечко под названием Анасуяджи. Он как раз собирался пойти туда в этот день и был бы рад взять с собой Рамдаса. Рамдас охотно согласился. Бог всегда устраивает для него все наилучшим образом. Садху привел Рамдаса в ашрам садху в Патакшиле, где он пообедал в компании его обитателей.

Здесь произошел маленький эпизод, достойный упоминания. Садху набралось больше двух дюжин, и Рамдас, не найдя свободного местечка внутри маленького ашрама, обедал на открытой веранде. Леса Читракута кишат обезьянами, и когда перед Рамдасом поставили тарелку с рисом, роти и далом, сзади подкрался толстый и мощный самец и, ловко сграбастав одну лепешку и изрядную порцию риса, был таков.

– Почему ты позволяешь обезьяне таскать роти? – рассердился садху, раздававший еду.

– Не беда, махарадж, – улыбнулся Рамдас. – Он взял порцию Ханумана. Разве он не Хануман?

Садху ничего не сказал в ответ и только внимательно оглядел Рамдаса.

После обеда Рамдас выступил в поход в Анасуяджи. Кроме темного садху, к ним примкнули еще двое. Путь лежал через девственный лес из огромных деревьев. Углубившись в самую чащу, они увидели на тропе отпечатки лап диких зверей. Вскоре им повстречался седобородый старый садху, собиравший дрова для ночного костра. Рядышком стояла его низенькая тростниковая хижина. Садху был бодр и жизнерадостен, в глазах светился смешливый ум. О диких зверях он говорил как о ручных питомцах. Отряд двинулся дальше, и до заката они достигли Анасуяджи. Место было восхитительно красивым. Вдоль берега реки тянулась узкая полоса леса, за ней громоздились высокие навалы камней, образуя причудливые таинственные фигуры.

Дом с террасой, где жил в одиночестве садху, выходил на реку, а в отдалении, среди густой древесной рощи, стоял храм Анасуи, легендарной пативраты – целомудренной жены великого мудреца Атримуни. Статуя из черного мрамора была облачена в цветастые традиционные одежды жителей севера.