В вихре пепла

«Прости. Крыша едет», приходит сообщение сразу, как только я сажусь в машину. Затушив экран, поворачиваюсь к мужу. Баталов, приветствуя, ловит мои губы, смазывая с них фантомное ощущения губ Егора. – Как прошел корпоратив? – Хорошо, – улыбаюсь деланно, – голова только что-то разболелась, от шампанского, наверное. Где Мишка? – Отвез к бабушке. Завтра вечером заберем, я ему пообещал съездить в детский центр на батутах попрыгать. – Хорошо,– «подпиши заявление, оно в верхнем ящике моего стола» – набираю сообщение Романову. Жду, нервно сжимая пальцами трубку. Но он молчит. Мы доезжаем до дома, я отправляюсь в душ, прихватив с собой телефон, но от Егора нет ответа. «Пожалуйста» – пишу снова. «Я стану тогда очень частым гостем в твоем доме» «Так не может продолжаться» «Сможешь закончить?» – Жень, ты скоро? – раздается голос мужа, и я вздрагиваю, словно преступник, внезапно обнаруженный на месте преступления. – Иду, – отвечаю, промокая полотенцем волосы, и спешно удаляю все сообщения в мессенджере. Выполнение супружеского долга имитация удовольствия, заснувший довольный муж под боком и моя бессонница с чередой изматывающих мыслей и внезапно возникшим желанием закурить. Впервые таким отчетливым, впервые со времен первого курса университета. Обычно говорят: секс был таким, что после него курят даже соседи. А мне хотелось этим вытравить лишь возникшую горечь, заглушить ее никотиновым дымом, едким, пьянящем и таким неправильным для излишне правильной девочки Жени. Наташка была права, говоря, что я всю жизнь старалась быть примерной и правильной, желая угодить всем вокруг себя. *** В кабинете темень и тишина, я сижу на диване оперевшись локтями о колени, в одной руке сигарета в другой очередной бокал вискаря, а на столике лежит телефон, на котором настойчиво мигает номер жены, высвечиваясь через пару секунд не отвеченным. Ира звонит снова и снова, и я чувствую себя мудлом, не столько за то, что не отвечаю, сколько за творящийся внутри себя ад. Опрокидывая в себя содержимое бокала, беру себя в руки, делая последнюю затяжку тушу сигарету и принимаю вызов. – Да, Иришь. – Ты где? – На заводе еще. – Вы еще гуляете? До сих пор? – Нет. Уже все разошлись. – Тебя во сколько ждать? – Я останусь, выпил, не хочу с утра на такси за машиной мотаться. Просплюсь и приеду, не волнуйся, – но Ира волновалась, это чувствовалось по очень сдержанным интонациям. Так всегда было, когда она не знала сути ситуации, она выбирала предельно нейтральный тон, настолько что не знавшим ее людям могло показаться, что это спокойствие настоящее. – Я могла тебя бы отвезти с утра на своей машине. – Иришь, это же я выпил, значит, это моя ответственность. Зачем я буду тебя дергать по таким пустякам. – Хорошо. Как знаешь. У тебя там одеяло или плед есть? – Да, не волнуйся, – еще пару уточняющих вопросов и жена наконец-то пожелав спокойной ночи, скидывает вызов. Сжимаю трубку в руке, на секунду сжимая веки. Наливаю еще одну порцию вискаря и набираю сообщение Баталовой. «Прости. Крыша едет» «Подпиши заявление, оно в верхнем ящике моего стола» – приходит в ответ спустя несколько минут. Подпиши.... как будто это исправит ситуацию. Смотрю на дисплей, перечитывая сообщение и снова закуриваю. То, что я могу написать в ответ, наврятли ей понравится, наврятли удовлетворит и насытит ее иллюзию. Ей все еще кажется, что все можно отмотать назад.... «Пожалуйста» приходит следом и я, пригубив виски, решаю все же ответить. «Я стану тогда очень частым гостем в твоем доме» «Так не может продолжаться» «Сможешь закончить?» – набираю, нажимаю отправить и откидываю телефон на край дивана. Шаг до обрыва. Край. Ира – А ты не думала, что у него баба какая-то появиться могла? – выдает внезапно сестра. Ольга порой заезжала ко мне в гости с утра на кофе, перед работой и сегодня именно это и случилось совсем некстати, учитывая мое абсолютно разобранное состоянии после вчерашнего разговора с мужем. Непонятная тревога терзала душу и нервную систему, а недосып из-за бессонницы еще больше все усугублял. Егор оставался на заводе лишь единожды, когда запускали производство, там были сложности, и они с мужиками до полуночи настраивали станки и дробилки. – Да нет, наврятли. Нет. Оль. Никогда за Егором не замечала такого. – Ну и на старуху бывает проруха. Святых людей нет, а верные только в книжках остались. Присмотрись на всякий случай, – парирует сестра, осторожно отпивая горячий кофе, пока я переворачиваю на сковороде оладьи. – Что значит присмотрись? Мне что его обнюхивать с головы до пят что ли или телефон проверять? – Нет, конечно, просто мужики меняются сразу, если баба левая появилась, за собой следить начинают, телефон всегда с собой таскают вплоть до того, что в туалет с ним ходят. – Да многие ходят туда с телефоном, сидят на фаянсовом друге и ютубчик смотрят, пока в дверь не постучишь. Это не показатель. Я все же склоняюсь к тому, что у него какие-то проблемы на заводе, и он мне просто не хочет о них говорить. – Ну, пусть будет так. – Мне не нравится сейчас твой тон. – Просто так чаще всего и бывает, мы их оправдываем, предпочитаем верить в лучше, придумываем, додумываем все, что бы представить своего любимого в лучшем свете, а потом все оказывается с точностью да наоборот. И оправдывать было некого. – Знаешь поговорку «на своём молоке обжёгшись, на чужую воду дуть», вот про тебя. Ты теперь после своего Генки будешь в каждом мужике видеть бл*ть и изменщика. – Я буду действительно рада, если окажусь неправа. У тебя хороший муж и мне не хотелось бы, разочароваться в нем как в человеке. Мне тоже этого не хотелось. Нет. Даже больше, я даже думать о возможности подобного не хотела, не могла. Но какая-то гадкая червоточинка после ее слов все же осталась в моей душе, множа тревогу и нервное напряжение.