В водовороте

Такое предложение мужа княгиню в ужас привело: как! Быть разводкой?.. Потерять положение в обществе?.. Не видеть, наконец, князя всю жизнь?.. Но за что же все это?.. Что она сделала против него?..

- Нет, князь, я не желаю с вами расходиться, - проговорила она, и рыдания заглушили ее слова.

- Отчего же? - спросил князь каким-то трудным голосом.

- Оттого... оттого... - рыдания княгини все усиливались и усиливались, - оттого, что я, несчастная, люблю еще вас! - почти прокричала она.

Князь при этом потемнел даже весь в лице: если бы княгиня продолжала сердиться и укорять его, то он, вероятно, выдержал бы это стойко, но она рыдала и говорила, что еще любит его, - это было уже превыше сил его.

- Пощадите и вы меня тоже! - едва выговорил он и, растирая грудь, подошел к открытому окну, как бы затем, чтобы вдохнуть в себя свежего воздуха.

Такое проявление чувства в муже княгиня сейчас же подметила, и это ее порадовало: рыдания ее стали мало-помалу утихать.

- Но, может быть, ты когда-нибудь разлюбишь ее и полюбишь меня снова, проговорила она уже вкрадчивым голосом.

- Нет, я ее не разлюблю! - отвечал князь, продолжая смотреть в окно.

Слова эти опять оскорбили и огорчили княгиню.

- Как она очаровала тебя, но чем, я желала бы знать? - проговорила она.

Князь молчал.

- А что, если я сама кого полюблю, как тебе это покажется? присовокупила княгиня уже внушительным тоном: она, кажется, думала сильно напугать этим мужа.

- О, ты тогда такое ярмо снимешь с души моей! - произнес он.

- Так, стало быть, ты в самом деле желаешь этого? - спросила княгиня стремительно.

- Очень желаю! - отвечал князь глухо.

- Благодарю за позволение, и теперь действительно какого мне ждать возвращения от вас, когда вы таким образом третируете меня?

- Но чем же я вас дурно третирую? - спросил князь, повертываясь лицом к жене.

- Тем, что мы горничной, я думаю, не желаем в доме иметь с такими милыми качествами, а вы хотите, чтобы у вас жена была такая.

- Ну, в этом случае мы никогда с тобой не столкуемся! - сказал князь и не хотел более продолжать разговора об этом.

Княгине, разумеется, и в голову не приходило того, что князь разрешает ей любовь к другому чисто из чувства справедливости, так как он сам теперь любит другую женщину. Она просто думала, что он хочет этим окончательно отделаться от нее.

- Объяснение наше, полагаю, кончилось? - проговорил он, протягивая княгине руку.

- Если хотите, кончилось! - отвечала она с грустной усмешкой и пожимая плечами.

- И надеюсь, что вы скоро выздоровеете? - присовокупил князь.

- Не знаю! - отвечала княгиня.

Князь ушел.

Княгиня после его ухода сейчас же встала с постели и начала ходить по комнате. Она как бы мгновенно выросла душой: в том, что муж ее не любил, княгиня больше не сомневалась, и, в отмщение ему, ей ужасно захотелось самой полюбить кого-нибудь. Но кого же? Разве барона? Тем более, что он в нее был прежде влюблен так, что она даже не желала его приезда к ним в Москву именно из опасения, что он будет ухаживать за ней; а теперь - пусть ухаживает! Она сама даже ответит на его чувства и посмотрит, как этим снимет тяжелое ярмо с души князя: тонкое чувство женщины, напротив, говорило в княгине, что это очень и очень не понравится князю. Чтобы начать приводить свой план в исполнение, княгиня тут же позвала горничную, оделась; мало того, постаралась одеться щеголевато, велела себе вынести кресло на террасу и вышла туда, чтобы сейчас же послать за бароном, но, сверх всякого ожидания, увидала его уже гуляющим в их небольшом палисадничке. По странному стечению обстоятельств, барон в эти минуты думал почти то же самое, что и княгиня: в начале своего прибытия в Москву барон, кажется, вовсе не шутя рассчитывал составить себе партию с какой-нибудь купеческой дочкой, потому что, кроме как бы мимолетного вопроса князю о московском купечестве, он на другой день своего приезда ни с того ни с сего обратился с разговором к работавшему в большом саду садовнику.

- А что, любезный, купцы здесь живут? - спросил он его.

- Нет-с, купечество здесь мало живет; они больше в парках и Сокольниках живут; там их настоящее место, - отвечал тот.

- Так здесь они и не бывают совсем?

- Наезжают по временам в праздники; вон лошади-то и экипажи, которые лучшие у сада стоят, все это купеческие.

- А здесь так-таки совсем и не живут?

- Живут и здесь два-три купца.

- Которое же это место?

- Да вон тут, как влево из саду пойдете.

- Богатые тоже?

- Сильно богатые! Я работаю у них.

- А семейные или одинокие?

- Какое одинокие, семьища у обоих.

- Сыновья или дочери?

- Есть и дочери, барышни славные! - отвечал садовник, неизвестно почему догадавшийся, что барон, собственно, о барышнях купеческих и интересовался.

- И много за ними приданого дадут? - спросил барон.

- Отвалят порядочно! - протянул садовник.