В водовороте

Не случайно автор вводит образ Миклакова, содержащий некоторые автобиографические черты Миклаков, один из единомышленников Елены, становится горячим поклонником княгини Григоровой. Автор изображает Миклакова этакой "жертвой" журнальных редакций, от которых он "пострадал за правду". Он колко отзывается о редакторах и сотрудниках журналов. "Все эти насмешливые отзывы Миклакова, разумеется, передавались кому следует; а эти, кто следует, заставляли разных своих критиков уже печатно продергивать Миклакова, и таким образом не стало почти ни одного журнала, ни одной газеты, где бы не называли его то человеком отсталым, то чересчур новым, либеральным, дерзким, бездарным и, наконец, даже подкупленным. Прочитывая все это, Миклаков только поеживался, и посмеивался, и говорил, что ему все это как с гуся вода, и при этом обыкновенно почти всем спешил пояснить, что он спокойнейший и счастливейший человек в мире, так как с голоду умереть не может, ибо выслужил уже пенсию, женской измены не боится, потому что никогда и не верил женской верности, и, наконец, крайне доволен своим служебным занятием, в силу того, что оно все состоит из цифр, а цифры, по его словам, суть самые честные вещи в мире и никогда не лгут! Говоря таким образом, Миклаков в душе вряд ли то же самое чувствовал, потому что день ото дня становился как-то все больше худ и желт и почти каждый вечер напивался до одурения; видимо, что он сгорал на каком-то внутреннем и беспрестанно мучившем его огне!" (стр. 116-117).

Писемский в романе дает отрицательную оценку русскому самодержавию и всему возглавляемому царем бюрократическому аппарату Российской империи. В этом отношении роман Писемского довольно явственно сближается с сатирой и несколько предваряет мысли, которые позже нашли выражение в драматической сатире "Хищники" ("Подкопы"), запрещенной цензурой в 1872 году (см. т. IX).

Как бы желая завершить свой конфликт с "Современником", Писемский словами Елены Жиглинской дает в своем романе наивысшую оценку деятельности Чернышевского и Добролюбова (стр. 70).

С точки зрения композиции, роман "В водовороте" глубоко отличается от "Людей сороковых годов". В этом романе Писемский немало поработал над принципами композиционного единства и экономии. В романе нет "лишних" персонажей и "случайных" эпизодов. Роман "В водовороте" написан на уровне того композиционного совершенства, которого Писемский впервые достиг в своем миниатюрном романе "Старческий грех".

Именно эта высокая техника романического искусства и привлекла к произведению Писемского усиленное внимание Л.Н.Толстого, а у Н.С.Лескова вызвала предельный восторг: "Помимо мастерства, вы никогда не достигали такой силы в работе. Это все из матерой бронзы; этому всему века не будет!" (письмо к Писемскому от 6 апреля 1871 г.)*.

______________

* "Новь", 1895, No 9, стр. 289.

Газеты того времени отмечали: "Роман этот имеет несомненно успех и читается многими чуть не нарасхват"*. Однако острое политическое содержание романа обусловило крайнюю разноголосицу в оценке критикой его литературных достоинств. Критик А.П.Чебышев-Дмитриев считал, что "новый роман г.Писемского не уступает нисколько лучшим его произведениям прежнего времени"**. Через несколько лет, вновь возвращаясь к оценке романа, тот же критик писал: "Елена Жиглинская не манекен, а живой человек с плотью и кровью"***. Достоинства образа Елены вынужден был признать даже реакционный критик-катковец В.Г.Авсеенко, не скрывавший, однако, своей антипатии к нему****. Либеральные "С.-Петербургские ведомости" при оценке романа Писемского забыли об элементарных приличиях и предоставили свои страницы для злобной брани В.П.Буренина, писавшего, между прочим: "Теперь, по окончании романа, я должен сказать, что более бесцельного и тупого беллетристического произведения в настоящем году я не знаю. Это просто сплетение сцен без лада и смысла, набор лиц и происшествий, не имеющих за собой никакой серьезной подкладки, никаких авторских намерений, кроме разве клубничных"*****.

______________

* "Русский мир", 1871, No 17.

** "Голос", 1871, No 209.

*** "Новое время", 1875, No 21.

**** "Русский вестник", 1873, июль, стр. 403.

***** "С.-Петербургские ведомости", 1871, No 201.

Готовя отдельное издание романа, вышедшее в 1872 году в трех томах, Писемский внес в него некоторые изменения. Приводим наиболее существенные из них.

Стр. 117. Вместо слов "женской измены не боится, потому что никогда и не верил женской верности" было: "женской измены не боится, потому что сам всегда первый изменяет".

Стр. 120. После слов "воскликнула негромко г-жа Петицкая" было: "Во всей этой сцене г-жа Петицкая видимо хотела представить из себя горькую, неутешную вдову, для которой память об ее покойном муже дороже всего".