В водовороте событий

«Армия Жиро, — говорил он мне, — вовсе не французская армия. Она состоит из арабов, которые ненавидят Францию за то, что она их угнетает и не считает за людей. Они пошли в армию не для борьбы за Францию, а потому что им нечего есть. Наши генералы нарочно составляют армию из арабов, так как рассчитывают сделать из нее, когда ее перекинут во Францию, полицейские силы для подавления французских партизан и коммунистов. Эта армия предназначается вовсе не для освобождения Франции, а для ее угнетения; арабы не станут разбираться, кто эти французы, против которых их посылают. Во-первых, они недостаточно сознательны, чтобы разобраться в этом. Во-вторых, они ненавидят всех французов как своих врагов».

Капитан ошибался насчет сознательности арабов, но несомненно одно: Жиро рассматривал эту армию, как армию наемников, которую можно легко бросить против французского народа.

Несмотря на происки реакции, Алжир начал оживать. Распад режима Виши происходил непрерывно и стихийно. Законы Виши еще не были отменены, а уже пришлось открыть тюрьмы и распустить некоторые концлагеря. Пришлось также обуздать полицию и кое-кого из нее удалить.

Группа «Комба» теперь открыто устраивала собрания, на которых ораторы требовали чистки администрации от фашистов и восстановления демократических свобод. Депутаты-коммунисты, только что освобожденные из тюрьмы под Алжиром, выступали даже по радио. Эта группа депутатов выпускала в свет еженедельную газету «Либерте».

Освобожденные из тюрем и лагерей хлынули в Алжир, где «Общественная помощь» оказывала им значительное содействие. Сотни интернированных бежали из лагерей в Алжир, где жили открыто, и полиция не осмеливалась их трогать.

В мае «Общественная помощь» организовала в Алжирской опере большой вечер в пользу освобожденных из концлагерей и тюрем.

Алжир — один из красивейших городов Африки. Он вытянулся вдоль моря узкой полосой, спускаясь к синим волнам Средиземного моря ослепительно белыми домами. Город занимает полосу между морем и горами, шириной метров в пятьсот, а местами даже и меньше… Строиться вверх ему некуда. Но зато можно выкапывать повсюду на склонах удобные, прочные бомбоубежища. Между домами виднелись входы в убежища, многие только строились, и строились основательно, словно война могла продлиться еще много лет.

Я ходил по улицам и глядел на витрины — почти все они были пусты. Но в некоторых магазинах имелись товары — американские ботинки, туфли. Только продавались они по ордерам мэрии. И тут я увидел сандалии из альфы с деревянными подошвами, те самые, которые мы делали в лагере Джельфа. Они стоили 47 франков. Нам за них платили по 3 франка. Их охотно раскупали алжирские модницы, которые щеголяли в этих сандалиях, постукивая деревянными каблучками по тротуарам.

Вдоль дорог на сотни километров от Алжира тянулись склады орудий, танков, грузовиков, снарядов и горючего. Снаряды были сложены штабелями на полях возле дороги. Их никто не сторожил. На равнинах простирались на десятки километров только что отстроенные аэродромы, на которых расположились рядами «летающие крепости», истребители, транспортные самолеты. Над городом непрерывно рокотали эскадрильи английских самолетов. И в Алжире и по дорогам вокруг него тянулись колонны военных автомобилей с американскими и английскими солдатами, шныряли тысячи американских «джипов», амфибий, грузовиков. В порту у самых пристаней прилепились английские линкоры, крейсеры, эсминцы и торпедные катера; вдоль пристаней стояли подводные лодки. Иногда в порт заходили размалеванные английские авианосцы, у них на палубе, как игрушки на витринах, были расставлены рядами крохотные на вид самолеты. Странными были эти корабли: сбоку они похожи на любое другое военное судно с мощными трубами, с башнями, как у крейсера, с грозно торчащими из-под палубы орудиями. Но когда на них взглянешь с носа или с кормы, то вдруг оказывается, что все эти трубы, башни, самый капитанский мостик прилажены как-то сбоку, с одной стороны.

Каждый день в Алжирский порт прибывали новые караваны по 40–60 пароходов в каждом. В порту выгружались танки, автомобили, самолеты, ящики с боеприпасами и консервами. Французские и арабские рабочие трудились в порту днем и ночью, и караваны сразу после разгрузки отплывали обратно, окруженные серыми миноносцами, гигантскими броненосцами и другими судами.

Уже тогда было видно, что главную роль в событиях в Алжире играли американцы, а не англичане. Во главе американской военной администрации стоял комиссар Мерфи, ярый реакционер и лицемер. У него была крупная собственность в Алжире. Его другом из числа французов был небезызвестный Жан Монне, финансовый деятель, работавший когда-то экспертом в Лиге наций. В Алжир он приехал из США, где находился в эмиграции после оккупации Франции.

Монне — один из тех дельцов-космополитов, которые весьма характерны для современного капиталистического мира. Ему было все равно, чьим интересам служить, лишь бы они совпадали с его личными. В данном случае это были интересы монополистического капитала США.