В водовороте века. Мемуары. Том 1

Враги выгнали на мирных демонстрантов конную полицию и даже дюжих молодчиков в мундирах. Они бряцали саблями и беспощадно стреляли. Много, много людей погибло тогда.

Но бесстрашные демонстранты и голыми руками бились с противником. А перед самыми воротами Потхон разгорелась жаркая рукопашная схватка…

Да, этот день никак не забыть. Тут я впервые на своем роду увидел, как убивает человек человека, стал впервые очевидцем кровопролития наших соотечественников. Вот тогда-то мое юное сердце и закипело неугасимым гневом против извергов.

Солнце садилось, на землю легли сумерки. Жители родного села поднялись на сопку Манген. В их руках гордо горели факелы. Трубили трубы, били барабаны, гремели жестяные баки, и кругом гремело: «Да здравствует независимость!»

Борьба эта продолжалась, не смолкая, несколько дней. И мы с тетенькою Хен Бок, сестрою отца, подымались вслед за матерью на сопку Манген, кричали «Ура!» и уж поздно ночью спускались в село. Мать тут все время была в хлопотах — носила на горку питьевую воду сельчанам, приносила кострику конопли на факелы.

А в Сеуле к демонстрантам присоединились даже крестьяне из провинций, приехавшие в столицу на похороны императора Кочжона. Сотни тысяч человек, исполненные твердой воли борьбы за свою свободу, решительно влились тогда в эту демонстрацию.

На подавление такой демонстрации тогда пустилось все. Генерал-губернатор Хасегава поднял на ноги даже солдат 20-й дивизии, дислоцированной в Рёнсане. Головорезы палили по демонстрантам из оружия, били их штыками, кололи направо и налево, зверски убивали этих мирных и безоружных людей. Улицы Сеула утонули в море крови.

Но манифестанты не сдавались. Падал первый ряд, за ним выступал второй, а за вторым — третий, четвертый…

И в других районах страны сопротивление оккупантам росло. Кровь лилась рекой, но люди героически сражались с ненавистным врагом, по-звериному лютым, не боясь ни штыков, ни пуль.

Одна юная школьница держала государственный флажок в правой руке, палач подлетел и отрубил ей эту руку. Она подхватила флажок левой рукою, и когда людоеды отрубили ей и эту руку, она не остановилась и продолжала кричать им в лицо: «Да здравствует независимость Кореи!» Кричала, пока у нее не иссякли силы, и она не могла больше двигаться вперед. Это ввергло в страх японскую полицию и войска.

Могучие волны восстания, начатого демонстрациями в Сеуле и Пхеньяне, к середине марта охватили всю страну, все ее 13 провинций, распространились даже в Маньчжурию, Шанхай, Приморье, на Гавайи и в другие регионы мира, где проживают корейцы. Восстание приобрело размах общенационального сопротивления. В то время корейцы, сохранившие национальную совесть, все приняли участие в этом восстании, независимо от различий в профессиях, вероисповеданиях, от пола и возраста.

На демонстрации вышли даже женщины из домов простолюдинов, которым запрещали в то время даже выходить из дому законы феодальной морали. В строю демонстрантов были и кисэны (женщина в старой Корее, прислуживавшая мужчинам на Пирах и развлекавшая их пением и танцами — ред.), считавшиеся самыми униженными и презренными людьми в обществе.

И еще месяц-два после восстания вся страна сотрясалась возгласами «Да здравствует независимость!» Прошла весна, вступало в свои права лето, и пульс этого могучего движения начал утихать.

Многие люди надеялись, что враги изменят свои амбиции и уйдут из Кореи, если народ, воспрянув духом, месяцами будет кричать «Ура!» Но это была мечта несбыточная, было ясно, что сопротивление даже такой остроты не вынудит японских империалистов добровольно покинуть порабощенную ими корейскую землю.

Заглянем в историю. Чтобы проглотить Корею, Япония уже три раза разыгрывала крупные войны. Еще 400 лет назад Като Киёмаса и Кониси Юкинага, подручные Тоётоми Хидэёси, зажгли пожар войны на корейской земле, подняв на ноги самурайские полчища численностью в сотни тысяч головорезов. В истории это назвали «Имчжинским самурайским нашествием».

В середине XIX века Япония встала на путь реформ, осуществив так называемую «реставрацию Мэйдзи». В то время среди правящих кругов Японии первой прозвучала пресловутая «концепция о покорении Кореи». Это была агрессивная доктрина милитаристских группировок Японии, суть которой — вооруженными силами покорить Корею во имя процветания Японии и могущества императорского государства.

Амбиция эта в то время, конечно, не могла стать явью. Сказывались разногласия в политических и военных кругах Японии. Но надо сказать, что сторонники этой концепции подняли мятеж и успели разыграть войну в стране более чем на полгода.

И сейчас в Японии невредимо стоит бронзовая статуя Сайго Такамори — главаря сторонников «концепции о покорении Кореи», который совершил крупный мятеж самурайства против японского императорского правительства.

Для захвата Кореи Япония пошла на войны — и с Цинским Китаем, и с Россией. За ее спиною стояли США и Великобритания.

О жестокости японской военщины свидетельствует следующий эпизод.