В водовороте века. Мемуары. Том 1

Образно говоря, она была деятельницей движения за независимость, отправившейся в дальний рейс на деревянной лодке, именуемой национализмом. Лодка эта была слишком убогою, чтобы рассекать свирепые волны безбрежного океана — антияпонской войны за независимость, сопровождавшейся неимоверными трудностями и испытаниями. На такой неказистой лодке никак нельзя было доплыть до берега возрожденной Родины, до заветного края своей борьбы.

Бесчисленное множество людей тронулись в рейс на подобном судне, но большинство из них остановились на полпути, не добравшись до намеченного берега. Так остановившись, они стали искать теплое местечко с тем, чтобы зарабатывать на пропитание и жить спокойно, выдавая себя за «патриотов, скорбящих о судьбе Родины». Иные из верхушки, заявившей, что она «представляет» нацию, превратились в ремесленников, приготовляющих пластырь в городе, или в монахов, скрывшись в глубоких горах.

Было более или менее сносным лишь то, что, не изменив своим убеждениям, зарылись в семейную жизнь или ушли с головой в занятие, дающее средства к существованию. Среди деятелей движения за независимость, прокладывавших курс националистического движения вместе с Ли Гван Рин, были и люди, которые, изменив отечеству и нации, превратились в лакеев японских империалистов.

После расставания с нами Ли Гван Рин в течение более чем полувека проживала на чужбине и вернулась на Родину лишь несколько лет тому назад. Она сказала, что ей не терпелось возвратиться на Родину после того, как узнала, что я — Сон Чжу, сын Ким Хен Чжика, которого она так уважала в период Армии независимости. Сказала, что ей так хотелось видеть страну, руководимую Сон Чжу, где наверняка стала бы явью идея Ким Хен Чжика о построении общества всеобщего равенства. Сказала, что ей хотелось лечь в землю, на которой она родилась и росла и которую она со слезами и тоской рисовала перед глазами, лежа на сырой земле бескрайной равнины Маньчжурии, где дует холодный ветер, подложив руки под голову вместо подушки и глядя на звезды в ночном небе.

Однако Ли Гван Рин пришлось испытать несколько лет неизвестные другим духовные мучения, прежде чем принять решение — вернуться на Родину. У нее были сын и дочь, внуки и внучки. Не легко было женщине на старости лет решиться вернуться на Родину одной, оставив всех любимых детей на далекой чужбине, куда вряд ли попасть ей снова.

Но, тем не менее, Ли Гван Рин решила, наконец, возвратиться в родное Отечество, даже если и придется ей расстаться со своими детьми навсегда. Это было смелое решение, которое не посмел бы принять никто, кроме такой вот женщины с твердой волею, как Ли Гван Рин. Она не смогла бы принять такое решение, если бы не отдала целиком свою цветущую молодость во имя Родины. Ценность Отчизны могут ощущать всем сердцем только люди, которые посвятили ей всю свою душу и тело, горюя, радуясь и проливая кровь за нее.

Увидя седовласую Ли Гван Рин, которая вернулась одна в Отечество, оставив всех детей на чужбине, я бесконечно восхищался ее горячей любовью к Родине и ее благородным взглядом на жизнь.

Ли Гван Рин, бывшая двадцатилетней девушкою, когда мы расстались в Фусуне, появилась передо мною седой старухою, которой уже перевалило за восемьдесят. Нельзя уже было найти и следов того красивого румяного лица, привлекавшего внимание многих.

Было ни слуху ни духу об этой женщине, когда мы искали ее с глубокою болью в сердце. А тут явилась она с густой сединою на голове. Воспоминание о тех безжалостных днях, которые разлучили нас более чем полвека, навеяло на меня глубокую грусть.

Мы дали ей жилой дом в центре Пхеньяна, где можно любоваться красивым пейзажем, и выделили ей кухарку и врача, учитывая ее преклонный возраст. Дом этот находился недалеко от того места, где раньше стоял женский колледж, в котором она училась в свои девичьи годы. Секретарь по организационным делам Ким Чен Ир определил это место, учитывая живую душу Ли Гван Рин. Он посетил ее дом и позаботился о том, чтобы меблировка, освещение и отопление отвечали ее потребностям и вкусу.

Ли Гван Рин, невзирая на старость, выращивала во дворе кукурузу. Она сказала, что хочет угостить меня блюдами из кукурузы, — она знала, что в детстве я очень любил кукурузу. Прошло уже более полувека, но она все еще помнила даже мою любимую еду. Когда мы жили в Фусуне, летом она покупала на рынке молодую кукурузу и жарила ее моим младшим братьям на заднем дворе дома…

Когда она умерла, мы, учитывая заслуги ее молодых лет перед Родиною и нацией, устроили похороны как следует и погребли ее прах на Кладбище патриотов.

Люди, которые живут в разных краях земного шара, но искренне любят свою Отчизну и нацию, в конце концов, возвращаются на незабываемую родную землю, где они родились и где находятся могилы их предков, хоть когда-то да встречаются и обмениваются чувствами друг с другом, хотя они и взяли свой старт в разных местах земли.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Ученические годы в Гирине

1. В поисках передовых идей