В водовороте века. Мемуары. Том 1

В целях преодолеть эту трудность, с которой столкнулось движение по объединению, мой отец решил привлечь в эту работу ветеранов движения за независимость. Первым кандидатом на это был назван Рян Ги Тхак. Было нелегким делом привести из Сеула в Южную Маньчжурию этого человека, находившегося под надзором врага. После глубокого раздумья отец поручил это задание Ли Гван Рин и послал ее в Сеул с письмом этому ветерану.

Рян Ги Тхак пользовался большим влиянием среди националистов. Он родился в семье филолога в Пхеньяне. Давно он прилагал огромные усилия к воспитанию масс в духе антияпонской борьбы и независимости, проводя патриотическую деятельность на страницах газет и педагогическую работу. Он был известен тем, что составил первый в Корее «Корейско-английский словарь» и руководил движением за погашение японских кредитов. Он много лет сидел в тюрьме по «делу 105-ти», был причастен и к обществу Синминхвэ (Общество нового народа — ред.), Шанхайскому временному правительству (член Государственного совета), Революционной партии Корё (председатель). Он вместе с О Дон Чжином создал также Чоньибу. С учетом такой истории деятельности участники движения за независимость уважали его независимо от своей принадлежности к группировке.

Ли Гван Рин, прибывшая в Сеул, была схвачена сыщиками и брошена в камеру предварительного заключения Чонроского полицейского участка. Каждый день палачи подвергали ее жестоким пыткам — то вливали в ноздри воду с молотым красным перцем, то запускали бамбуковые иглы под ногти, то подвешивали к потолку, закрутив обе руки за спину. Иногда заставляли ее лежать на полу и, положив на ее лицо доску, давили на нее ногами. Пинали, били и топтали, требуя сказать, откуда она — из Китая или из России, и с какой целью явилась сюда. Наконец налепили на обе ноги зольное тесто и, облив его керосином, поджигали его, угрожая сжечь ее.

Но Ли Гван Рин не сдалась и упорно протестовала:

— Я безработная и брожу в поисках работы. Пришла в Сеул работать домашней портнихой или няней у какого-нибудь богача. Зачем вы так мучите ни в чем не повинного человека?..

Ли Гван Рин так настойчиво сопротивлялась, что полиция была вынуждена выпустить ее на волю через месяц.

Но она не могла даже передвигаться. В конце концов, собрав остаток сил, вернулась в Синцзин вместе с Рян Ги Тхаком.

По прибытии в Синцзин она слегла из-за последствий тяжких пыток. Коллеги, ухаживавшие за ней, пригласили старого доктора для осмотра, когда болезнь не только не отступала, но еще и усиливалась. Доктор пощупал пульс и установил вздорный диагноз, что она беременна. Может быть, это была ирония старого доктора, который вздумал вдруг пошутить с известной красавицей.

Ли Гван Рин, ошеломленная, упрекнула доктора, что он говорит вздор. Но он повторил, что она беременна. Не успел он и слова сказать, как она бросила в него деревянную подушку, на которую клала голову, и закричала:

— Ты, проклятый, зачем так глумишься над молодой женщиной, что не вышла даже замуж и воюет с ружьем в руках, участвуя в движении за независимость! Какая тебе польза от оскорбления меня? А ну, скажи еще раз!

Перепуганный доктор убежал, не успев даже надеть обувь…

Мой отец ценил такую дерзновенность Ли Гван Рин и давал ей много важных заданий. Она справлялась с любым его поручением. По заданиям моего отца она ходила в Пхеньян и Сеул, выполняла срочные задания по обеспечению связи, вела просветительную работу среди женщин.

Когда мой отец работал внутри страны, Ли Гван Рин сопровождала его для охраны и оказания помощи. Она преодолевала пешком десятки тысяч ли. Ходила в Ичжу, Сакчжу, Чхосан, Канге, Пектон, Хвэрен и другие северные пограничные районы, в Цзяньдао, а также в Сунан, Кандон, Ынрюр, Чэрен, Хэчжу и другие западные районы Кореи, даже в провинцию Кенсан. Почти не было такого места, куда не ступала бы ее нога.

В ту пору Ли Гван Рин была первой корейской девушкой, которая переходила через гору Пэкту.

Так в свою золотую молодость, которую люди хотят проводить наиболее благословенно в своей жизни, она под дождем и снегом на чужбине служила в армии, выполняя непосильную для женщин задачу.

У меня щемило в груди, когда я видел, как мучится из-за идущего к закату движения за независимость эта женщина, которая со всей яростью развернула энергичную деятельность везде и всюду в тревожном мире, заткнув за пояс два пистолета и горя пламенным чувством патриотизма.

Когда я начал готовиться к отъезду в Гирин, Ли Гван Рин сказала, что она тоже, как я, впредь будет делать что-то в Гирине. Но она не смогла осуществить это свое решение…

Учась в Гирине, я видел ее два-три раза в доме Сон Чжон До. Она попросила меня рассказывать о современном положении, и я долго говорил ей о перспективах революции нашей страны. Она сказала, что ей нравится наш метод работы, но по-прежнему не могла вырваться из рамок Чоньибу. Ли Гван Рин относилась к кругу левых националистов, она одобряла коммунизм, но не могла поддерживать его своими действиями.