В водовороте века. Мемуары. Том 3

Я с жалостью вглядывался в лицо мальчика: «Прощай, Бо Чхон! Я непременно отомщу за твоего отца, а потом вернусь». Так хотелось мне сказать в тот раз, но вместо этого произнес совершенно другие слова:

— Бо Чхон, сейчас твой дядя очень хочет пить. Не можешь ты дать мне сегодня стаканчик воды вместо твоего отца? Ведь твой отец всегда предлагал мне холодную воду, когда я посещал этот дом.

Вмиг блеснули глаза мальчика, который, казалось, погружен в глубокое раздумье. Он вихрем исчез в доме, а вскоре появился передо мной с латунной миской воды, зачерпнутой из колодца с журавлем. Видимо, это обычное действие совершенно изменило его настроение. Глядя на плескающуюся в латунной миске воду, я невольно вспомнил образ Ли Гвана. На малой поверхности воды всплывало то лицо Ли Гвана, то лицо Бо Чхона, и я с трудом сдерживал нахлынувшие слезы.

С чувством благодарности к мальчику я выпил воду до дна.

Бо Чхон, стоя с миской в руке, вытирал нос тыльной стороной ладони и ласковым взглядом смотрел на меня.

Я ощутил некоторое облегчение на душе и отдал отряду команду тронуться в путь. В момент, когда я собирался прощаться с ними, Бо Чхон вдруг стрелой убежал в дом.

«Зачем мальчик кинулся туда?» — подумал я с недоумением.

Бо Чхон с той же быстротой возвратился ко мне на дорогу и начал кормить моего белого коня набранным в горсть овсом. Его безмолвный поступок выдавил у меня, наконец, слезы, которые я до этого сдерживал с таким трудом. Бо Чхон не ушел в дом, а стоял на берегу до тех пор, пока мы не исчезли за рекой. Я повернул лицо и, сидя на коне, видел, как белой точкой маячит вдали его фигура.

«Бо Чхон, ты тоже должен стать революционером, как твой отец!»

Издалека я высоко поднял и опустил руку, благословляя будущее Бо Чхона. И впоследствии, когда мы распустили партизанский район и начали второй поход в Северную Маньчжурию, я пробыл в доме Ли Гвана около недели. Мы подолгу обсуждали вместе с Кон Сук Чжа вопрос о будущем Бо Чхона.

Позже Бо Чхон вырос в революционера, как я того пожелал. Работая на железной дороге в Линькоу, он совершил налет на военный поезд, был арестован и сидел два года в тюрьме. Тогда ему не было и 20 лет.

После освобождения страны (1945 г. — ред.) Ли Бо Чхон вышел из тюрьмы. Он тосковал по земле, небу и воде родной стороны, где родился его дед иосеньютогожегодаотправилсяв Пхеньян и Сеул через Дандун и вернулся в Линькоу. Эта поездка произвела неизгладимое впечатление на 20-летнего восприимчивого и многообещающего юношу Ли Бо Чхона.

Он горел стремлением окунуться с головой в горнило борьбы за создание новой Родины, где работают друзья отца. И он с большой тяжестью в душе переехал железно дорожный мост через реку Амнок. На этой Родине был сотворен новый мир, о котором мечтал его отец, возник цветущий край, о котором он грезил с детства.

Однако спустя 5 лет этот цветущий край вновь охватило пламя войны. Молодая Республика вела смертельный бой за свое существование.

Ли Бо Чхон, командир роты Китайской Народно-освободительной армии, уже ощутивший запах порохового дыма этой войны в нескольких тысячах ли от Родины, добровольно направился на корейский фронт и был причислен к Народной Армии. Он воевал командиром в механизированной дивизии. К сожеланию, и он погиб осенью 1950 года.

Секретарь ЦК Трудовой партии Кореипо организационным делам Ким Чей Ир, который знал лучше всех бурную жизнь и революционную деятельность Ли Гвана, в 70-х годах дал кинематографистам задание создать художественный фильм «В первом партизанском отряде», сделав прототипом его главного героя Ли Гвана. С тех пор это имя стало известно всей стране.

Кон Сук Чжа, жена Ли Гвана, воевала партизанкой-швеей и тоже пала в бою.

Ли Чжу Пхен, отец Ли Гвана, переживавший глубокую печаль от потери сына, оказывал помощь революционной армии. И он и старшая сестра Ли Гвана Ли Бон Чжу умерли из-за последствий вражеских пыток. К великому счастью, Ли Бо Чхон, погибший на войне, успел оставить нам своего сына. Он крепко держит в руках оружие и твердой поступью следует по пути, который проложило поколение деда, а расширяло вслед за ним отцовское поколение.

Таким образом, род Ли Гвана вот уже в трех поколениях служит с оружием в руках делу революции. Это поистине священное и славное деяние. Очень похвально, что внук Ли Гвана, не желая работать ни в какой другой области, надел военную шинель, следуя примеру своего деда и отца. Когда впервые появился передо мной молодой офицер со своей матерью, напоминающий точь-в-точь своего деда и лицом, и жестами, и походкой, мне чудилось, будто воскрес и пришел ко мне Ли Гван, ушедший от нас 60 лет тому назад. Это глубоко взволновало меня.

Достойна благословения всех людей вдова, жена Ли Бо Чхона, которая, потеряв мужа в 25 лет, благодаря стойкой воле растила сына целых 40 лет, с тем чтобы он продолжил дело своего деда в том же революционном духе.