В военном воздухе суровом

- Так вся же станция горит, куда им, этим эшелонам, деваться? - И осекся, зарделся, как девушка. Ведь начальству вопросов задавать не положено, нужно только отвечать. "Всегда так получается, - подумал Смирнов, - когда приходится разговаривать с большим начальством. Он тебя спрашивает о самом что ни на есть простом, а тебе кажется - мину подкладывает, вот и ляпнешь что-нибудь невпопад..."

Командир дивизии оставил Смирнова в покое и обратился к истребителю, стоявшему позади:

- А вы что скажете?

Летчик сделал шаг вперед. Он был в шлеме с завернутыми под резинку очков меховыми наушниками. По его рябоватым щекам катились струйки пота. Смирнов покосился на него и подумал: "Это, должно быть, от быстрой ходьбы да духоты, а не от робости". Истребитель было замешкался, но потом бойко доложил:

- Над Малороссийской, товарищ полковник, черно и дым коромыслом!

Гетьман улыбнулся:

- Все ясно...

"Эх, что же он об этих четырех эшелонах не сказал, - подумал Смирнов. Может, так крутился, что и посчитать не успел? Лихо, парень, слетал, а толково доложить тоже не можешь. Иные так распишут - как картину..."

Отпуская летчиков, комдив сказал:

- Станцию Малороссийскую проверим, пошлем разведку. Смирнов вышел из блиндажа. Настроение у него испортилось. "Если до проверки дошло - значит, сомневается", - подумал он. Ушел подальше от КП, присел на пенек. Слепов тоже приплелся за своим ведущим, попыхивая самокруткой без мундштука.

Тем временем расчехляли штурмовики: к полетам готовились другие пары для ударов по обнаруженным Смирновым эшелонам. Раньше штурмовиков взлетели два истребителя, взяли курс на Малороссийскую. Смирнов догадался: разведчики-контролеры.

"Не ошиблись бы, вдруг примут за Малороссийскую другую, соседнюю станцию?"

Истребители вернулись как-то очень уж быстро. А может, Смирнову так показалось. Летчики доложили: на станции Малороссийской творится что-то невероятное - дым, огонь, взрывы. Близко подойти и что-нибудь рассмотреть не удалось.

Смирнов заметно повеселел: теперь уж проверять нечего, все ясно. К вечеру, однако, дошли слухи, что с другого аэродрома снова послали разведчика, на этот раз многоместный самолет с фотоаппаратами.

Смирнов опять ушел на свой пенек, ругая себя в душе. "Заварил кашу, вот теперь и проверяют без конца. Доложить бы мне только о пожаре, так нет же, дернуло за язык брякнуть о четырех эшелонах. А что, если какой из них успели с горящей станции вытащить?"

Стемнело. Смирнов все сидел в одиночестве. Вдруг кто-то подошел сзади, легонько тронул за плечо.

- Идем-ка в столовую... - Он узнал голос подполковника Кожуховского. Сегодня на ужин свининка жареная... Жирная, жирная... - и потянул за рукав.

Смирнову совсем не хотелось жирной свинины, но он пошел с Эн-Ша.

- Сердце чует, что не дадут мне сегодня поспать... Оформлять наградные потребуют... - говорил Кожуховский. - А ты имей... имей в виду, что слово это воробей... Вылетело - и нет его. А фотоснимок - документ. Поэтому и летали фотографировать.

После этих слов у Смирнова на душе полегчало, но за ужином он свои сто граммов все же "отказал" Сереже Слепову. Тот крепко потер ладони, расплылся в широкой улыбке:

- Ну что ж, еще один денек стерли... Воспримем с благодарностью! - Хорошо было Слепову, он даже попросил у официантки добавки.

После ужина Смирнов сразу пошел спать. Только уснул - кто-то начал тормошить. Открыл глаза - над ним склонился посыльный штаба:

- Вам со Слеповым срочно в штаб!

"Что за чертовщина? Зачем понадобились? - соображал Смирнов. - Может, наградной составляют, сведения какие нужны..." - вспомнил он разговор с Кожуховским.

В штабе Кожуховского не оказалось: после жирной свинины, наверное, почивал. Но был его заместитель, майор Гудименко, работавший как заведенная машина - без сна и отдыха. При появлении летчиков он поднялся со скамьи, без особой надобности одернул гимнастерку, пальцами провел под ремнем.

- Из штаба воздушной армии получена шифровка, - сказал Гудименко. - Срочно требуют подробное описание боевого полета со схемой удара по станции Малороссийской. Вот вам бумага: рисуйте, пишите.

Услышав это, Смирнов подумал: "Вот уже куда докатилось: до самой воздушной армии! И там решили проверять..."

Он положил перед собой лист бумаги, шепнул Слепову:

- Ну, пошла писать губерния...

Слепов после сытного ужина шутки не понял, ответил:

- Нет уж, пиши сам, ты ведущий. А я по таким делам не мастак. Буду только добавлять что помню.

Почти до утра писали они отчет о боевом вылете и чертили схему. Гудименко тем временем отстукивал на машинке двумя пальцами препроводительную. Потом прочитал отчет, заставил обоих расписаться и сказал:

- Теперь - отдыхать. В боевой расчет на двадцать седьмое командир приказал вас не включать. Смирнову снился черный дым...

...Шли дни. Разговоры о Малороссийской понемногу улеглись. Другие события отодвинули на второй план полет этой пары, закончившийся редким по эффективности результатом. Мы продолжали бить эшелоны, штурмовали засевшие в кубанском черноземе немецкие автоколонны, на дорогах оставались вереницы обгоревших автомашин.