В воздухе - испытатели

Связь с землей по радио в телеграфном режиме, и простейший магнитный компас КИ-11 - вот и все, чем располагал экипаж для того, чтобы вести в облаках по маршруту этот огромный четырехмоторный корабль, сполна начиненный всевозможным сложным оборудованием.

Сообщили обо всем в Москву. Москва дала распоряжение трем станциям на Европейской территории вести самолет Пискунова по маршруту по пеленгам.

Так прошли Армавир, Волгоград, Полтаву, Харьков... Стали подходить к своему аэродрому.

Давно уже закончился короткий ноябрьский день и наступила ночь. Обледенения не было. Ровно пели свою песню моторы, подготовленные к этому полету группой техников и специалистов, возглавляемых замечательным бортинженером Виктором Федоровичем Козловым.

После прохода очередной контрольной точки экипажу следовало по заданию снизиться с четырех тысяч метров до тысячи.

Снизились, но земли не увидели - все еще летели в облаках.

С земли на борт самолета последовала команда:

- Поправка к курсу плюс двадцать градусов!

Пискунов увеличил курс на двадцать градусов. Вышли, наконец, из облаков. Но пролетаемую местность опознать не смогли.

Как выяснилось после полета, наземные станции хорошо вели самолет Пискунова по маршруту, когда он шел на высоте четыре тысячи метров. А затем при уменьшении высоты экипажу дали неправильную поправку к курсу. И самолет летел правее своего аэродрома в 120 километрах.

Горючее было на исходе. Пискунов и Лаухин, посоветовавшись с штурманами Кириченко и Каширцевым, установили прежний курс.

Иван Павлович принял решение, чтобы хоть что-то опознать на земле, снизиться на высоту трехсот метров.

Снизились, но в населенных пунктах почти не было огней. Часы показывали три часа ночи. Детальную ориентировку восстановить так и не удалось.

В это время ведущий инженер Самочетов сказал Пискунову:

- Иван Павлович, через десять минут выключим один мотор. Через двадцать минут выключим второй. Машина теперь легкая - будете вести ее на трех и на двух. Больших кренов не делайте, чтобы моторы не захватили воздух.

- Понял, понял... "Порадовал" ты меня, - ответил Пискунов, глубоко вздохнув.

Да, положение экипажа было незавидное. Все устали. Горючее на исходе. Ночь. Не известно, где находятся...

Прошло еще немного времени, и Кириченко громко сказал:

- Сейчас, товарищи, будет наш город! Не будет его - выбрасывайте меня за борт!..

Но шутку его никто не поддержал.

Прошло еще несколько минут.

Вдруг впереди по курсу полета действительно показался большой город.

Пискунов зажег фары. В ярких лучах света то тут, то там тускло поблескивали купола церквей.

- Да, Семен Семенович, ты прав! Это наш город! - сказал радостно Пискунов и начал плавно устанавливать самолет на курс своего аэродрома.

Козлов, как было ему сказано Самочетовым, выключил один, а затем второй моторы. А Пискунов, когда подошли, наконец, к своему аэродрому, подал ему команду выпустить шасси и посадочные щитки и с ходу произвел посадку.

Так был выполнен тяжелый испытательный полет на дальность на Ту-4, ведущим летчиком которого был летчик-испытатель Иван Павлович Пискунов.

Премия за... разбитый самолет

Имя выдающегося летчика-испытателя дважды Героя Советского Союза подполковника Степана Павловича Супруна, погибшего в начале Великой Отечественной войны, известно многим. Но вероятно, не все знают о том, что служил в испытателях и его младший брат подполковник Александр Павлович Супрун.

Александр Павлович - истребитель. В годы войны, участвуя в воздушных боях, он сбил шесть вражеских самолетов.

...24 октября 1941 года девятка МиГ-3, ведомая командиром эскадрильи майором Г. Ф. Приймуком, атаковала под Наро-Фоминском большую группу немецких пикирующих бомбардировщиков Ю-87, прикрываемых "Мессершмиттами-109".

Выпустив по вражеским бомбардировщикам четыре реактивных снаряда, лейтенант Супрун ощутил вдруг град ударов по своему самолету. Это атаковал его вывалившийся из-за облаков "мессершмитт".

Высота 400 метров. Супрун бросил МиГ в пикирование и вывел его на бреющем. Но вести бой он уже не мог. Самолет был плохо управляем. У него было разбито хвостовое оперение и отбита почти половина одной лопасти воздушного винта, что вызвало сильную тряску мотора. В кабину из баков лился бензин - самолет мог вот-вот загореться.

Но Супрун не стал приземляться на фюзеляж в поле, а направился к своему аэродрому. Он знал, что самолет надо во что бы то ни стало привести на свой аэродром, чтобы техники могли его быстро снова поставить в строй.

И ему удалось это сделать.

Техники насчитали в МиГе 118 пробоин. Остаток дня и всю ночь они, почти не смыкая глаз, "залечивали раны" самолета. А на следующий день Супрун снова ушел на нем на боевое задание.

Так в огне первых месяцев войны закалялся характер летчика-истребителя Александра Павловича Супруна.

В 1945 году капитан Супрун прибыл к нам. Он был опытным истребителем, и поэтому быстро вошел в строй испытателей.