В воздушных боях. Балтийское небо

Быстро перевернув самолет на спину, я увидел: в окружении шестерки самолетов противника наша пара ведет бой. По голосу я узнал, что ведет бой мой однокашник Володя Сысоев. Имея преимущество в высоте, мы сразу же пошли в атаку. Я направил свой самолет к ближнему вражескому истребителю: я решил, что это «Фиат-50». Резко развернувшись, «фиат» встретил меня на встречных курсах, и пущенная им очередь прошила мой самолет. Снаряды прошли у меня слева, пробив борт кабины, уперлись в бронеспинку и, оставив свои следы между бронеспинкой и клеенчатой подушкой, вышли наружу. Но, идя снизу вверх, «фиат» заметно потерял скорость и, развернувшись, хотел уйти вниз. Мы быстро сблизились. В прицеле были хорошо видны фюзеляж, кабина и крылья. Дистанция заметно сокращалась. Мои пальцы сами нажали на гашетки. Огненные трассы от двух пулеметов и пушки потянулись к вражескому самолету. Сначала из «фиата» показался дымок, потом с черным дымом вырвалось пламя. Мне не хотелось прекращать огня, но этого было вполне достаточно: «фиат» как пикировал, так и врезался в воду. Увлекшись атакой, мы очень низко снизились, и это могло закончиться плачевно. Я вовремя вспомнил, что там, наверху, осталось еще 5 самолетов противника, которые наверняка используют высоту и ударят но нашей паре! Резко перевожу свой самолет в крутой набор высоты. Да, все «фиаты» наверху. Сначала мне показалось, что я не доберусь до их высоты. Сектор газа и шага винта даны вперед до упора. Вижу — один самолет противника с правым разворотом разворачивается в мою сторону. Мой самолет шел правым боевым разворотом, я поворачиваюсь в сторону противника, но мое положение такое: ноги вверху, голова внизу! Стрелять неудобно, но именно так, почти из положения на спине, я поймал «Фиат» в прицел. И хотя мне казалось, что из такого положения я не сумею попасть в самолет, я открыл стрельбу. Трасса прошла намного левее, но, довернув, я подвел трассу к вражескому самолету. «Фиат» как ошпаренный резко дернулся и из правого разворота перешел в левый. За его хвостом потянулся дымный след. Продолжая набор высоты, я вышел выше самолетов противника, но осмотревшись кругом, не обнаружил своего ведомого. Неужели сбили? Все было так скоротечно… Я не мог представить, чтобы Манерко мог меня бросить, но его рядом не было! И вот при подходе к поселку Лебяжье я увидел одинокий Як-7Б. Это был Манерко. Как же я обрадовался, что он цел!

А по радио все тот же девичий голос передавал в эфир:

— Звезда-48! Я — Книга-01, оба самолета упали в воду, оба самолета упали в воду!

Мне оставалось только поблагодарить эту милую девушку за оказанную помощь и за приятное сообщение о результате боя.

Уже на земле, не чувствуя никакой вины, Манерко мне сказал просто: «У меня мало было горючего, и поэтому я ушел». Я рассказал товарищам о поведении Манерко, и те пристыдили его. Но на душе остался какой-то нехороший осадок…

В «Альбоме воздушных боев» полка написаны скупые строки: «4-го ноября в воздушном бою, в канун 26-й годовщины Великого Октября, пара Ковалев — Ханбеков, вылетевшая на „отсечку“ в район Шепелевского маяка, встретила большую группу истребителей „Фиат-50“[42]. Используя высоту и солнце, К. Ковалев произвел по ним атаку. После первой атаки, которая была безрезультативной, Ковалев, отойдя на солнечную сторону, вторичной атакой сверху сбивает вражеский самолет. Он упал в воду в 6 км от поселка Лангасамари»[43].

А вот что об этом бое рассказал молодой летчик Ханбеков: