В высоких широтах

Медведица, увидя самолет, стала быстро уходить по льдам в море, награждая шлепками отстававших медвежат. Тогда мы стали пикировать, чтобы повернуть ее к берегу. Медведица, увидя низко над собой самолет, испуганно ложилась на спину и всеми четырьмя лапами начинала грозно бить по воздуху при приближении к ней. Потом, выбрав момент, когда мы разворачивались для очередного пике, ушла в мелкобитый лед и, ныряя между льдинами, скрылась из наших глаз. Так окончилась наша воздушная охота.

Полярная станция на острове Рудольфа. Вид со стороны океана.

На следующий день мы были объектом ядовитых насмешек товарищей. Они связали нашу неудавшуюся охоту с только что полученным радиосообщением папанинцев, в котором говорилось, что к ним пришел медведь. Злые языки утверждали, что это наша медведица с перепугу спряталась от полярных тартаренов на полюс.

Иногда на двух самолетах мы летали в гости к зимовщикам в бухту Тихую. Там совершали экскурсию на скалу Рубини-Рок, собирали яйца на птичьем базаре, охотились на морского зверя и медведей. Южные склоны Рубини-Рок всегда поражали нас своей богатой растительностью. Пышная зеленая трава, доходящая до колен, и яркие цветы на фоне морских льдов и айсбергов являли сказочное зрелище.

Это чудесное местечко, защищенное скалами от ветра, расположенное под углом к лучам солнца, богатое удобрениями из-за наличия птичьего базара, было как бы естественной теплицей, где рос даже дикий лук и круглый год водились белые куропатки.

На наших самолетах зимовщики бухты Тихой делали нам ответные визиты, привозили с собой кинопередвижку и обменивались опытом жизни на островах.

12 июля Москва сообщила, чтобы мы были готовы и дежурили на куполе, так как вылетели через полюс в Америку Громов, Юмашев и Данилин. В 22 часа над Рудольфом выше сплошной облачности послышался шум, мотора самолета. Славный экипаж Громова прошел, держа курс на полюс.

С 15 по 31 июля мы много летали с целью обследования новых островов и исправления карт. Погода стояла очень изменчивая. Бывали случаи, что, вылетев в Тихую, возвращались с полпути, так как туман закрывал остров.

С 6 августа начали ждать, когда пролетит самолет «Н-209» Леваневского. «Н-169» откопали из-под снега и держали в часовой готовности. Погода была отвратительная, все время туман и снегопад.

Мазурук еще 4-го улетел в Тихую, и от него все не было известий, так как зимовка Тихая прекратила связь по неизвестным причинам. Из-за погоды мы не могли с Козловым слетать в Тихую и узнать, в чем дело и почему задерживается Мазурук, когда ему совершенно необходимо быть сейчас здесь, так как на-днях пролетит Леваневский.

Я писал тогда в дневнике:

«11 августа. Дождь и снегопад чередуются с гололедом, пуржит.

12 августа. Получили «экватор» из Москвы о том, что Леваневский вылетел. Пурга не унимается. Дежурим в самолете на куполе. Кренкель сообщает, что они радуются быстрому дрейфу, приглашает в гости.

13 августа. Пурга. Леваневский летит очень медленно, встречный ветер задерживает скорость. Прошел нас, звука моторов не слышали. Сообщает, что в 13 часов 40 минут прошел полюс. Идут на высоте 6000 метров, встречный ветер 100 километров в час. В 14 часов 35 минут получена тревожная радиограмма: «…идем на трех моторах, правый крайний выключен. Очень тяжело в сплошной облачности».

У нас все встревожены. Уже 22 часа, а рация Леваневского молчит. Где «Н-209»? Что с ним? Радист Н. Стромилов поймал в эфире работу радиозонда, пущенного в Тихой.

14 августа.

Леваневский молчит. Запросили состояние аэродрома у Папанина. Пурга.

Запросили у Шмидта и Шевелева разрешение вылететь в район предполагаемой гибели «Н-209», сесть там и служить опорной базой для правительственной экспедиции, летящей к нам на поиски Леваневского. На четвертый день Шевелев ответил: «Скоро буду на Рудольфе. Полет не разрешаю, ваш самолет непригоден для таких целей».

12 сентября, почти месяц спустя после сообщения о вылете самолетов на поиски «Н-209» из Москвы, наконец-то прилетели «Н-170», «Н-171» и «Н-172». Погода была настолько отвратительной, что от острова Райнер, находящегося в 45 километрах, это звено добиралось до Рудольфа четверо суток, так как сидели там, запертые туманом я пургой.

В этот же день прилетел и Мазурук на «Н-36», он тоже был на Райнере, где отсиживался в течение трех суток из-за пурги. Остров Райнер небольшой, но погода была такой плохой, что Мазурук и московский отряд Шевелева не видели друг друга.

Теперь все были в сборе и ждали погоды, чтобы вылететь на поиски «Н-209».

20 сентября вылетел на «Н-169» с Мазуруком в высокие широты для разведки погоды. Дошли до 86° и вернулись, так как все время шли вслепую. Цель нашего полета — разведать погоду, чтобы по нашему пути уже в район аварии самолета «Н-209» смог вылететь самолет «Н-170» с Водопьяновым и Спириным. Несколько дней продолжалась пурга, и лишь спустя девять суток мы повторили с Орловым разведку погоды.