В высших сферах

— Да, мистер Мейтленд, верю. — Капитан положил себе еще зелени. Казалось, он задумался. — Все это, понимаете ли, очень просто. Человечество никогда не будет жить в мире, пока мы не преодолеем жестокость, существующую в нас. Вот эта жестокость и побуждает людей убивать живые существа, которых мы съедаем, и этотже инстинкт — жестокость — побуждает нас ссориться, затевать войны и, возможно, в конечном счете приведет человечество к собственному уничтожению.

— Интересная теория, — сказал Алан.

Этот норвежский капитан постоянно удивлял его. И он начал понимать, почему на «Вастервике» к Анри Дювалю относились добрее, чем где-либо еще.

— Вы правильно сказали — теория. — Капитан взял финик. — Но увы, в ней, как и во всех теориях, есть недостаток.

— Какого рода недостаток? — с любопытством спросил Алан.

— Видите ли, ученые доводят до нашего сведения, что растения обладают тоже своеобразной формой понимания и чувствами. — Капитан Яаабек откусил финик, затем старательно вытер пальцы и рот льняной салфеткой. — Мне говорят, мистер Мейтленд, что существует механизм, настолько чувствительный, что он слышит предсмертные крики персика, когда с него снимают кожицу и режут. Так что в конечном счете вегетарианец, возможно, ничего не достигает, жестоко обращаясь с беззащитной капустой, и ведет себя так же, как тот, кто ест мясо коровы или свиньи. — Капитан улыбнулся, и Алан подумал, не подшучивает ли он над ним. — А теперь, — неожиданно спросил капитан, — что, мистер Мейтленд, мы для вас можем сделать?

— Есть один-два момента, которые я хотел бы с вамп обговорить, — сказал ему Алан. — Но меня интересует, может ли мой клиент при этом присутствовать.

— Безусловно. — Капитан Яаабек подошел к противоположной стене, где висел телефон, нажал на кнопку и быстро что-то сказал. Вернувшись к столу, он сухо произнес: — Мне сказали, что ваш клиент помогает латать течь. Но он придет.

Через две-три минуты раздался нерешительный стук в дверь, и вошел Анри Дюваль. Он был в засаленной робе, и от него сильно пахло нефтью. Лицо его покрывали черные жирные пятна, заметные и в волосах, взлохмаченных и спутанных. Он по молодости застенчиво стоял, сжимая в руках шерстяную вязаную шапочку.

— Добрый день, Анри, — сказал Алан.

Молодой безбилетник неуверенно улыбнулся. И, застеснявшись, опустил глаза на свою грязную робу.

— Не нервничай, — сказал ему капитан, — и не стыдись следов честной работы. — И к сведению Алана добавил: — Боюсь, иногда, пользуясь добротой Анри, его ставят на такие работы, которыми другие не хотят заниматься. А он охотно и хорошо их выполняет.

Услышав такие слова, тот, о ком шла речь, широко осклабился.

— Сначала я чистит корабль, — объявил он. — Потом чистит Анри Дюваль. Оба очень грязный.

Алан рассмеялся.

Капитан безрадостно улыбнулся.

— То, что он сказал про мой корабль, — увы! — правда. Так мало нам дают денег, такая маленькая команда. Что же касается вашего юного друга, я бы не хотел, чтобы он провел свою жизнь, наводя на моем корабле чистоту. Может, у вас есть какие новости, мистер Мейтленд?

— Ну, не совсем новости, — сказал Алан. — Только то, что департамент по иммиграции отказал в официальном слушании дела Анри.

— Ах! — Капитан Яаабек раздраженно вскинул вверх руки. — Значит, опять ничего нельзя сделать.

Глаза Анри Дюваля, загоревшиеся было, потухли.

— Я бы не сказал, что на этом ставится точка, — произнес Алан. — Есть один момент, который я собираюсь обсудить с вами, капитан, и потому хочу, чтобы мой клиент при этом присутствовал.

— Да?

Алан почувствовал, как оба мужчины впились в него взглядом. Он тщательно обдумал слова, которые ему надо произнести. Он должен задать вопрос и надеялся получить на него определенный ответ. При правильном ответе капитана Яаабека откроется путь к тому, что Том Льюис назвал Планом два. Но ответ должен быть дан самим капитаном.

— Когда я тут раньше был, — осторожно начал Алан, — я спрашивал, готовы ли вы в качестве хозяина корабля отвести Анри Дюваля в управление иммиграции и потребовать, чтобы было устроено слушание его просьбы высадиться здесь. Тогда вы ответили мне «нет», и основанием, которое вы мне дали, — Алан заглянул в сделанную им запись, — было то, что вы слишком заняты и считаете, что это ничего не даст.

— Верно, — сказал капитан. — Я помню, что мы об этом говорили.

Они говорили, а Дюваль переводил вопрошающий взгляде одного на другого.

— Я снова задам вам этот вопрос, капитан, — спокойно произнес Алан. — Готовы ли вы повести моего клиента Анри Дюваля с этого корабля в управление иммиграции и потребовать официального слушания?