В забвении

Эллен задумчиво перебирала листы с татуировками будущих соперников. На всех был изображен знак суммы – такой же, как у всех сенсеров, только с добавлением «изюминки» – особенности, которая позволялась только семьям глав.

– Э-э-э, и какой в этом смысл? – Эллен показала Джексону картинку, где на голове у суммы восседала витиеватая корона.

Мужчина чуть не подавился смешком.

– Мне жаль коллегу, которому пришлось это делать. Полная безвкусица.

Леся выхватила лист и изучающе уставилась на картинку.

– М-м-м, готова поспорить: эта татушка розовая, а ее обладательница – напыщенная малолетка со слюнявым йокширом под мышкой.

– Не знаю, не знаю. Это итальянская представительница, – ответил Джексон, покручивая обручальное кольцо. – Вот эта, кстати, свеженькая. – Он указал на лист, который оказался сверху подборки. – Англичанин. Четырнадцать лет, правда, представитель на Балу не он, а его старший брат, тому семнадцать. Мне понравилась тату. Вот где смысл. Говорят, у парня стальной характер. И… – Джексон запнулся, Эллен заинтересованно подняла взгляд, – …у него поглощение. Хорошо, что по закону представителю должно быть не менее шестнадцати, иначе у тебя был бы серьезный конкурент.

Эллен втайне порадовалась. Поглощение – это тот козырь, которым больше никто из претендентов не обладал.

– А смысл у него в чем?

Объемный знак суммы проткнуло два кинжала. На первый взгляд, ничего особенного.

– Я думаю, ты поймешь, когда познакомишься с ним. Только учти, с ним шутки плохи. Очень опасный парень.

– В четырнадцать лет? – усмехнулась Эллен.

– Да. Что будет в фазу, представить страшно, – серьезно ответил Джексон.

Эллен стало не по себе. Она его опасениям поверила.

– Я тут набросал кое-что. – Он потянулся за листком на столе. – Долго думал, что может стать твоим символом и вспомнил, как ты говорила об огне.

– Ага, обожаю все поджигать.

– Наверное, огонь был твоей первой иллюзией? – Джексон сверкнул белозубой улыбкой. – Связь остается, я-то знаю.

Эллен пожала плечами и задумалась, каким было ее первое внушение? Виктор говорил, что способности начали проявляться, когда вокруг оказалось много сенсеров, но она, конечно, не помнила этого времени.

Леся тихой поступью подкралась сзади Джексона и вырвала лист.

– Ну и что придумал великий мастер? – кокетливо спросила она.

Джексон одарил девушку легкой улыбкой. К безобидным и малозначащим заигрываниям Леси многие давно привыкли и не обращали внимания.

– Что там? – заинтересовалась Эллен.

– Там смысл, – гордо пояснил Джексон.

Он забрал свое творение и продемонстрировал рисунок.

Знак суммы будто пылал в огне, но это был не просто костер. Пламя было похоже на руку, которая то ли держала, то ли пыталась сжать элитовскую метку.

– Испепеляющая мощь. Пять способностей. «Элита» в огненной руке. В твоей руке, Эллен, – величаво объяснил он.

Она даже ощутила вкус власти. Всемирной, о которой не переставал твердить дядя.

– Мне нравится, – мечтательно произнесла Эллен. – Очень нравится.

Леся послала Джексону воздушный поцелуй и наградила его пожизненным званием «Гений смыслов».

– Ну, так что, в этот раз ты готова?

Эллен испытывала страх перед самой процедурой, но еще больше боялась того, что этот смысл останется с ней на всю жизнь. Джексон, видимо, понял это по ее лицу.

– Ты знаешь, у тебя есть право вообще ее не делать. Плюс, ты всегда сможешь ее вывести, если передумаешь.

Леся внесла свою лепту в рассеивание сомнений:

– Что тут думать? Это твое, Эллен. Она шикарна. Пусть все знают, с какой сучкой имеют дело!

Эллен посмеялась бы над шуткой, да в душе у нее заскреблось странное чувство. Знакомое, но непонятное. То, которое в прошлый раз заставило ее убежать из салона.

– Иди, я покажу, – Джексон кивнул на большое зеркало в полстены, – чтобы ты наглядно увидела, как это будет круто.

Эллен сползла с кресла, подошла к зеркалу. Джексон развернул ее вполоборота и чуть наклонил ей голову. На шее за ухом появилась тату. Огненная рука. Знак победителя. Эллен засомневалась еще больше. Ей нравился смысл, нравился рисунок, но она чувствовала отчуждение и даже неприязнь к метке, которая собирается навечно поселиться на ее теле.

– Можно сделать побольше, – сказал Джексон, и татуировка моментально охватила огнем всю шею.

– Нет, нет, больше точно не надо, пусть будет маленькая.

Отойдя от зеркала, Эллен попала в дружеские объятия. Леся легонько затрясла ее, ворча мультяшным голосом:

– Да хватит тянуть. Сделай это, детка!

Эллен разрывали сомнения.

– Ну, так что? – спросил Джексон. – Делаем?

– Да… да, – она вздохнула.

Он кивнул на кресло, сказал настраиваться морально. Эллен присела. Леся подбадривала ее, навалившись сзади на спинку, но сомнение от ее слов лишь росло.

В душе все протестовало, но… почему? Практически не слыша болтовню подруги, Эллен копалась в себе и взвешивала «за» и «против». Ей почему-то хотелось плакать.

Голова снова начала раскалываться на части.

– Знаете, мне что-то не по себе. – Она поднялась. – Зря, наверное, мы сегодня…

– Ты достала уже! – крикнула Леся. – Второй раз соскакиваешь с кресла! Сделай ты уже эту чертову татуировку!