В забытой стране

Буря продолжалась тридцать шесть часов, и за это время мы выпили почти всю воду. Когда мы снова выступили в путь, наши вещи стали в полтора раза тяжелее: в них набился песок.

Восход солнца застал нас совсем близко от горы. До нее оставалось всего лишь несколько километров, но силы наши уже подошли к концу. Дхирендра, который поддерживал своим примером даже такого человека, как я, сам был похож на скелет. От полноты Чана не осталось и следа. А что касается Дхандаса, то он в последнее время вел себя как безумный. Глаза у него вылезали из орбит, и он подолгу смотрел страшным, казалось ничего не видящим взором куда-то вперед, плотно сжав тонкие губы. Вот и теперь, не обращая на нас ни малейшего внимания, он глядел на стену гор, стоявшую перед нами, и упорно шагал вперед, изогнувшись, как ястреб. Он так спешил, словно убегал от чего-то.

И он действительно бежал, бежал от смерти, от страшной, мучительной смерти, чье горячее дыхание мы уже ощущали на себе, изнемогая от жажды. Мы знали, что в любой момент силы могут оставить нас, и тогда, уже у самой цели, мы упадем на горячий песок, чтобы навсегда остаться здесь, в этой страшной и никому не известной стране.

Дхирендра разделил оставшуюся воду. Я не могу вспоминать без слез благородство этого человека. Каждый раз, деля воду, он отдавал нам часть своей порции, хотя и страдал от жажды не меньше нашего. Дхирендра всегда был готов на самоотверженный поступок, ничего не боясь, — это был настоящий вожак!

Наш отряд двигался очень медленно. Мы с Чаном отстали от Дхирендры и Дхандаса, который шел теперь впереди. Нам казалось, что в Дхандаса вселился дьявол. Он спотыкался, падал, снова поднимался и, расшвыривая ногами песок, упорно шагал вперед, ни разу даже не обернувшись, чтобы посмотреть, идем ли мы за ним.

В полдень я потерял сознание и упал на песок.

Я пришел в себя, когда господин Чан пытался поднять меня. Наконец ему это удалось, но он не пронес меня и двадцати шагов, как сам лишился чувств.

Теперь мы оба лежали рядом в песке, закрыв глаза и не подавая никаких признаков жизни. Высоко над нами светило солнце, обжигавшее нас своими горячими лучами. От жажды у меня горело в горле, а язык распух и доставлял мне невыносимые мучения. Глаза воспалились и покраснели от песка, было больно смотреть. Солнце так сожгло мои руки, что малейшее прикосновение к ним вызывало острую боль.

Я даже не пытался встать, понимая, что это ни к чему не приведет, и молча лежал в ожидании смерти. Вдруг кто-то поднял меня. Я открыл глаза и увидел капитана Дхирендру. Он вернулся за мной и теперь нес меня на руках. Поблагодарить его я был не в силах, но из глаз моих текли слезы, которые были красноречивее всяких слов. Я знал, что никогда не забуду этого поступка и всю жизнь буду вспоминать о капитане с чувством глубокой благодарности.

Оглядевшись, я увидел позади нас Чана, а далеко впереди — Дхандаса, который по-прежнему шел, как безумный. Взгляд его был устремлен на статуи, высеченные в скале высотой в пятьдесят метров и обращенные лицом к пустыне.

Я был так слаб, что даже не удивился при виде их. Дхирендра и Чан, так же как и я, молча смотрели на огромные статуи и медленно шли к ним.

Я знал эти старые скульптурные изображения. Слева высилась статуя древнеегипетского бога Тота с головой священного ибиса, а справа стоял бог загробного царства Анубис с головой шакала. Воздух был такой чистый, что мы отчетливо видели эти необыкновенные памятники древнего искусства, хотя расстояние, разделявшее нас, было не менее полутора километров.

Но вот и капитан Дхирендра не выдержал и упал на землю. Подошедший сзади Чан с большим трудом помог ему встать. Я понимал, что если не попытаюсь пойти сам, то Дхирендра и Чан понесут меня на руках, но, истратив последние силы, упадут, и тогда уже ничто не спасет нас. Огромным усилием воли я заставил себя подняться, и, поддерживая друг друга, с низко опущенными головами, мы пошли по горячему песку, совсем позабыв про Дхандаса, который был в это время уже у статуй.

И вдруг мы услышали впереди глухой крик. Оторвав взоры от земли, мы взглянули туда и увидели, как Дхандас, подняв руки высоко над головой, грохнулся на землю.

Мы не успели подойти, как он поднялся сам, швырнул в сторону мешок и ружье и, шатаясь, как пьяный, и не оглядываясь на нас, пошел дальше.

У подножия горы он снова свалился, но на этот раз не смог встать и пополз на четвереньках. Мы подошли к тому месту, где валялись вещи Дхандаса, легли на землю и с испугом смотрели, как Дхандас карабкался по ступенькам, выдолбленным в горе.

Он исчез и не показывался около часа. И вот впервые за двое суток мы услышали громкий голос. Дхандас кричал нам сверху:

— Вода! Я нашел воду! Мы спасены!