«В заговоре против пустоты и небытия». Неотрадиционализм в русской литературе XX века

Отдельной и весьма важной проблемой было также уяснение соотношения понятий «традиционализм» и «консерватизм», поскольку долгое время давала о себе знать тенденция к их смешению и частичному (либо полному) отождествлению. Одним из первых на нетождественность названных понятий указал Карл Манхейм (со ссылкой на Макса Вебера) в 1927 г.[127] Позднее Е. Шацкий концептуально разграничил эти термины (на несколько иной основе, нежели Манхейм) и предпринял попытку показать, что традиционализм значительно глубже и сложнее того явления, которое обычно именуют консерватизмом[128]. Выработанный Е. Шацким подход (отчасти предвосхищенный Э. Шилзом и Р. Ароном) позволил во многом пересмотреть привычные представления о якобы принципиальной полярности/несовместимости традиционализма и творчески-инициативных устремлений в культуре[129] (хотя впоследствии понятия «консерватизм» и «традиционализм» еще неоднократно будут смешиваться и меняться местами). Обобщая опыт новейших традициологических исследований, можно сказать, что функция традиции, с точки зрения динамического понимания Предания, заключается «в сохранении… растущего и развивающегося, но при этом прочного каркаса идентичности…»; а отсюда очевидной становится необходимость «выработки способности существовать и раскрывать в себе высшие возможности, переходя через “периоды хаотизации”, от одной неустойчивости к другой, и не расплескав при этом себя»[130].

Неоценимый вклад в философию традиции и в разработку динамической концепции традиционализма внесли русские христианские мыслители и ученые XX века о. Сергий Булгаков, Вяч. И. Иванов, Н. Бердяев, Г. Флоровский, Г. Федотов, В. Лосский, С. Аверинцев, В. Бибихин, отчасти о. Павел Флоренский и др. (хотя назвать единомышленниками некоторых из них крайне сложно[131]). В числе наиболее значимых, с точки зрения данной проблематики, могут быть названы такие тексты, как «Догмат и догматика» прот. С. Булгакова, «Вселенское предание и славянская идея» Г. Флоровского, «Смысл истории» Н. Бердяева, «Предание и предания» В. Лосского, письма Вяч. Иванова М. Гершензону из их совместной «Переписки из двух углов», «Древо на камне» Г. Федотова и др.

В плане изучения специфики христианского традиционализма большой интерес представляет изданный в 1937 г. в Париже сборник «Живое предание» (переиздан в 1997 г.[132]), включающий в себя статьи видных русских богословов, посвященные проблеме исторического бытия духовной традиции. Книга была вызвана к жизни горячей внутрицерковной полемикой вокруг некоторых богословских мнений о. Сергия Булгакова, однако хотелось бы думать, что традициологические идеи мыслителей и теологов, бывших на тот момент непримиримыми оппонентами друг друга, могут плодотворно взаимодействовать в современном культурном контексте.

Уже говорилось, что в русле церковно-христианской традициологии концепт преемственности всегда был теснейшим образом связан с религиозным почитанием Священного Предания. Как мы знаем, традиция в христианском сознании до определенного времени была неотделима от Предания Церкви и фактически тождественна ему. Однако и после того, как собственно культурная традиция (в секулярном понимании) эмансипировалась от сакрально-мистического наследования, крупнейшие деятели традиционалистской ориентации (в их числе – художники и поэты) сознательно или бессознательно, явно или имплицитно культивировали такое восприятие преемственной связи поколений, которое в некоторых основополагающих, архетипических своих чертах напоминало традиционно-религиозное, соборно-церковное отношение к Преданию (ср. у О.А. Седаковой: «…в этом, в невольном и ненамеренном создании своего рода общины я вижу какое-то странное и сложное, но подобие искусства церкви»[133]).