В закоулках воспоминаний

– Спасу от них нет, – посетовала я запеканке. Она в ответ не посочувствовала. Тогда, я её съела, из принципа. И потом ещё цикорием запила. И только после этого обратила свое внимание в сторону сестры и её братца.

– А у меня краткосрочные каникулы с сегодняшнего дня, имею право на свободное времяпрепровождение. – выдала им с победным видом.

– Как здорово, а мы решили немного порисовать акварели на свежем воздухе, обязательно пойдем с нами! – Мирра даже ухом не повела на мое такое высказывание. Маленькая… заноза.

– Тиа, я приглашаю тебя с нами! – рыжее чудо включилось в уговоры. А что, он не знает, что у его сестры дар убеждать? Да я уже согласна на все, и на акварели эти.

Мирра обрадовано ускакала за мольбертами, красками и прочей утварью. А марики тут для чего? А мы с Милли, вроде как, одни остались.

– Пойдем пока в сад, – предложили мне руку. Нет, голубчик, тактильные ощущения мне сейчас не нужны. Я упрямо сама слезла с табурета и направилась на выход. Услышала, что вслед мне ухмыльнулись. – Ты специально меня теперь будешь избегать? А то, что я дважды вылечил тебя не в счет?

– И что мне по гроб жизни обязанной тебе быть за это? Я поблагодарила, сказала спасибо. Или ты ждешь какой другой благодарности? – я остановилась уже на ступенях при выходе из особняка и повернулась к Имилиану. – Так, знай, тут тебе ничего не обломится!

– Да я ничего и не требую, просто можно же по-дружески… – не договорил. Видимо, и сам сомневался в этом.

– Вот-вот, сам то веришь? – я скептически пожала плечами и отправилась дальше.

Мы уже дошли до начала садовой дорожки, как нас нагнала Мирра, за ней спешили марики, увешанные мольбертами, с красками, банками и кисточками в руках.

– Пойдем, покажу самый красивый цветок, – Мирра проследовала чуть левее от дорожки к беседке, туда, где виднелась оранжерея. Рядом с ней затейливо смотрелись высаженные кусты роз.

Мы всей толпой зашли в оранжерею. Там в разных горшках или просто на грядках росли разнообразные диковинные растения и цветы. Половины я даже и названий не знала.

Мирра подошла к красиво распустившемуся кусту рододендрона. Соцветия выделялись бледно-розовым цветом и вокруг распространялся нежный и мягкий запах.

– Я буду рисовать этот куст. – безапелляционно заявила девочка. – Вы тоже можете присоединиться.

Милли спокойно расположил свой мольберт, закрепил холст и стал рисовать что-то героическое, не обращая внимания на недовольство сестры. Я тоже взяла в руки кисточку и подошла к подготовленному мольберту. Рисовать цветок я не хотела. Но где моя воля. И я уже набрала розовой краски, как вдруг моя рука самостоятельно стала выводить контуры, линии, силуэты. Я рисовала замок, похожий на тот, который чертила палочкой на песке, в подземелье.

Молчание затягивалось, и я решила нарушить его, задав нейтральный вопрос.

– Милли, а что ты делаешь в родных пенатах? Или ты вырос в другом месте? – я коротко посмотрела на него, и опять вернулась к рисунку.

– Сейчас лето и у нас нет занятий в Академии. Я в своем родовом поместье, отдыхаю, провожу время с семьей. Осенью уеду в столицу, заканчивать выпускной год. – на удивление доходчиво объяснил.

– Значит, тут до конца лета пробудешь? А попутешествовать по разным странам? Или съездить на побережье, отдохнуть на берегу моря? – продолжала я зондировать почву.

– Я уже напутешествовался в свое время, с отцом ездил в эльфийские земли, вместе с мамой – к гномам. В прошлом году с друзьями развлекались в горах, в землях, где живут драконы. Опасно, но интересно. У моря – пограничная земля – там нельзя находиться. Никто просто так туда не ездит. – ответил, не отвлекаясь от холста.

А здорово у него получается рисовать, красиво. Почти законченная картина битвы двух рыцарей. Лошади – как живые. С людьми не очень – ещё доработать надо. У Мирры тоже цветок, как настоящий. А у меня – замок.

– Красивый! – услышала вдруг над ухом, – Смотрится старинно, только таких замков у нас нет. Нигде нет. Это твой дом?

– Понятия не имею, что это за замок и почему я его нарисовала. Идеомоторика включилась. – я посмотрела на рисунок, но никаких ассоциаций он у меня не вызвал. Я пригорюнилась.

Меня же слегка приобняли, прислонились своей теплой щекой к моей и прошептали:

– Ты все вспомнишь, со временем! – и быстро отпустили. А я так и осталась стоять вся в мурашках от такой нежности. Вот рыжий бестий.

Мирра занималась своим рисунком и никакого внимания на нас не обращала. Рыжее чудо тоже домалевывал там что-то. А я сняла замок с мольберта, прицепила новый лист и стала рисовать портреты, уже более детально продумывая каждый взмах кисти. Получалось на удивление реалистично.

– Ух, как красиво! – я так увлеклась прорисовкой деталей, что не заметила, как вокруг меня столпились и сестра, и брат и даже марики. И Мирра выразила общее мнение. Действительно их портреты вышли достойные кисти Мане. Сама от себя не ожидала.