В Замок

Со стороны Замка на дороге появился Варнава. В руках он держал письмо, которое хотел передать Старосте, но тот, застонав, отмахнулся и кивнул на Учителя. В ту же минуту послышался стук колес, и из-за поворота, где дорога скрывалась в лесу, вылетела запряженная лошадьми телега, на каких возят сено или навоз. На шатких досках, выпрямившись во весь рост, несмотря на бешеную скорость езды, стоял незнакомый К. человек и, чтобы сохранить равновесие, держался за боковые стойки телеги; кучер на козлах размахивал плетью. Деревенские в испуге бросились с дороги. Кучер резко натянул поводья, лошади, почуяв твердую руку, разом стали, упираясь передними ногами в землю, высоко вскинув головы, роняя белую пену, — телега остановилась так же внезапно, как примчалась мгновение назад. Варнава все еще держал письмо в руке. Теперь он вышел вперед и с виноватым поклоном подал его прибывшему. Деревенские приблизились и, встав за спиной Варнавы, обнажили опущенные головы, словно перед судьей. Только К. не сделал ни шагу.

— Кто это? — спросил он Учителя, который явно не мог решить, остаться с К. или присоединиться к деревенским.

— Управляющий Замка, — ответил он шепотом.

— Ах, вот что, — К. с неприязненным чувством наблюдал сцену. Замок разгадал его намерение, ну что ж, этого следовало ожидать. Все, что известно тебе, никогда не бывает известно тебе одному. Каждая раскрытая тайна раскрывает новую тайну. Невозможно, чтобы ты знал о Замке, а Замок о тебе не знал. Впрочем, К. успокоило то, что деревенские ничуть не удивились внезапному появлению управляющего. Похоже, его ждали. Не отдых К. был причиной общей задержки в пути — деревенские при любых обстоятельствах остались бы ждать здесь, пожалуй, они и ему не позволили бы идти дальше. Но главное, деревенским, судя по всему, эта дорога была знакома. Кажется, им известно и то, что сейчас должно произойти. В то же время появление странной повозки, не экипажа, а самой настоящей крестьянской телеги, говорило о том, что решение прислать сюда чиновника было принято второпях, в последнюю минуту. Иначе он приехал бы в карете. Что замышляет Замок? Поставить на пути К. новое препятствие? Но управляющий, казалось, вовсе не замечал К. С суровым и властным видом он обернулся к Варнаве:

- Ну?

Варнава опустил голову. Управляющий вскрыл и быстро прочитал письмо, как будто искал что-то новое в давно известном тексте, но, похоже, не обнаружил. Нахмурившись с недовольным видом он поднял листок, показывая его деревенским.

— Ну? — снова изрек он.

Хозяйка смотрела куда-то в пустоту, мимо управляющего, Варнава также отводил глаза, хотя и стоял прямо перед ним. Все остальные еще ниже опустили обнаженные головы и замерли, уставясь в землю, никто не теребил в руках шапку или картуз. С той минуты, как деревенские приблизились к повозке управляющего, ни один из них не пошевелился, и К. показалось, будто оцепенение, сковавшее неподвижностью плоть этих людей, поразило также их мысли и речь.

— Ну? — в третий раз произнес управляющий, правда, чуть приветливей.

Никто не отвечал. Овечки, подумал К. Вот так и гонят их на бойню, сбившихся в стадо, запуганных, знающих о неминуемой катастрофе, чующих ее каждым своим волоском, каждым мускулом и все же неспособных предпринять что-то для своего спасения, неспособных даже помыслить о том, что катастрофу можно предотвратить.

— Что происходит? — спросил К.

— Прошу вас! — шепнул Учитель и, взяв К. за рукав, притянул ближе к себе. — Это святотатство — задавать вопросы в такую минуту! Лучше бы сами дали наконец ответ.

К. неприязненно отстранился.

— На какой вопрос? Если требуют ответа, то, как правило, вначале задают вопрос.

— Вопрос вы знаете, — сказал Учитель.

— Вот как! — К. усмехнулся. — А содержание письма?

— Вы и его знаете.

К. не отрицал, однако и не кивнул в знак согласия. Он закрыл глаза и прислушался к тишине. Вороны летали по небу беззвучно. Ветер в деревьях и над землей беззвучен. И все-таки, казалось К., шел разговор, хотя не раздавалось ни слова. Он вдруг почувствовал, что взгляды деревенских обратились на него. Увидел устремленные на него полные ожидания глаза и прочел в них беззвучное требование людей: он должен наконец заговорить.

— Ну, прошу вас! — прошептал Учитель.

— Что там, в письме? — повторил К. вопрос.

— Но вы же знаете! — Учитель бессильно уронил руки.

— Нет, — сказал К. — Не знаю.

— Ну, разумеется, вы опять за старое! — Учитель уже не мог сдерживаться. — Никто ничего не знает, все — только игра, для вас и тогда, раньше, все было игрой. Дорога, лабиринт... То вы землемер, то вы не землемер, то у вас возлюбленная, то вы эту женщину знать не желаете. Вы сказали, что пошли по этой дороге, решив закончить игру. Ну так откажитесь наконец от игры!

— Это не игра, — прервал его К. — А если игра, то я в ней плачу моей жизнью.

— Вашей?! — Учитель сорвался на крик. — Нет, это нашими жизнями вы платите!