В западне

— Что ты знаешь об этом человеке? Твоя мать сказала, что как-то познакомилась с неким Полем Вилье в Монте-Карло. Он был игроком, карточным шулером. Этот Поль не родственник твоему… избраннику?

— Родственник. Поль был его отчимом.

— А кто его настоящий отец?

Шери прикусила нижнюю губу.

— Парис никогда его не видел.

— Понятно, — холодно отозвался Норман, потом перевел взгляд с лица внучки на ее левую руку, мнущую салфетку. — Я вижу, он подарил тебе кольцо Очень необычная вещь, таких на свете мало. Ты знаешь, откуда мистер Вилье взял это кольцо?

Шери поднялась на ноги, хотя ее тело стало как будто ватным. Лицо побледнело, только на щеках горели алые пятна.

— Что ты хочешь сказать? Что Парис украл его?

— Необязательно украл. Может быть, выиграл в карты. — В голосе Нормана звучала странная надежда.

— Ты ошибаешься. Это фамильная вещь, — ледяным тоном ответила Шери. — Кольцо досталось Парису по наследству. Такое объяснение тебя удовлетворит?

— Досталось по наследству, — медленно повторил дед. — Но от какого члена семьи, хотел бы я знать?

— А какое это имеет значение? — Внучка упрямо тряхнула головой. — Ты же всегда говорил, что только и ждешь, когда ко мне придет любовь Вот, любовь пришла, ты должен радоваться. А вместо этого ты подозреваешь моего любимого во всех смертных грехах.

— Тебе кажется, что я несправедлив к нему. — Норман говорил скорее сам с собой, а не с внучкой и смотрел как бы сквозь нее, так что Шери сомневалась, видит ли ее дед. — Может быть, я и в самом деле несправедлив. Если да, я готов извиниться. Но это произойдет не раньше, чем ты представишь мне этого человека. Мне нужно поговорить с ним и убедиться в чистоте его намерений. Довольно тебе за него заступаться.

Глаза Шери наполнились слезами.

— Хорошо, я передам ему твое приглашение. Но я хочу сказать тебе кое-что раньше, чем вы встретитесь. Я люблю Париса, дедушка. И не могу жить без него.

— Это только сейчас тебе так кажется, девочка, — уверенно произнес Норман. — Многие так думают о своей первой любви. Но им порой проходится не раз ошибиться, прежде чем удается найти свою половинку.

— А если бы тебе такое сказали о бабушке Марджи, ты бы послушал? — воскликнула Шери, принимая вызов. — Да ты спустил бы советчика с лестницы и был бы совершенно прав! Наша любовь с Парисом — это дело нас двоих, и больше ничье.

В глазах Нормана промелькнуло странное выражение, нечто среднее между страхом и гневом.

— Откуда тебе знать? Как можешь ты говорить наверняка?

— Потому что я доверилась Парису так же, как бабушка когда-то доверилась тебе. Я ее внучка, и доверять любимому — это, наверное, у меня в крови… И еще одно. Не называй меня больше девочкой. Я теперь женщина, женщина Париса Вилье!

Норман поднял на нее тяжелый взгляд.

— И тебе неважно, к добру это или к худу?

— Да! — ни секунды не медлила она с ответом.

С этими словами Шери направилась к двери, понимая, что еще немного — и она расплачется.

Норман Макдугал какое-то время сидел неподвижно. Потом поднялся, с шумом отодвинув кресло, и направился к телефону.

12

— Это был самый ужасный день в моей жизни, — жалобно сказала Шери.

— Вот спасибо. — Парис усмехнулся. — Может, мне лучше одеться и уйти?

— Извини, я не тебя имела в виду. — Она торопливо поцеловала жениха в плечо. — Я хотела сказать: все было ужасно до твоего прихода. У меня состоялся очень неприятный разговор.

— Я же тебе посоветовал не поддаваться на провокации, оставляя вас с матерью наедине. — Парис ласково чмокнул ее в ухо. — Нельзя было позволять ей на тебя давить.

— Дело не в маме, — грустно объяснила Шери. — Мы с ней почти и не виделись. После обеда она убежала по своим делам, оставив меня на растерзание деду.

Шери зябко передернула плечами.

— Ох, он разговаривал со мной, как с кем-то чужим, смотрел, недобро прищурившись… Вообще вел себя как прокурор в суде. А подсудимым, похоже, был ты.

— И в чем же меня обвиняли? — шутливо отозвался Парис.

— В чем угодно Тебя назвали лжецом, международным шпионом, а заодно обвинили в воровстве. Полный список преступлений. — Шери невесело улыбнулась. — В конце концов я не выдержала и сбежала. А дома не меньше часа простояла под душем. Ощущение было такое, будто меня вываляли в грязи.

Парис помолчал, затем напряженно произнес:

— Похоже, пришло время поговорить с твоим дедом серьезно.

— Вот и ему так кажется, — призналась Шери. — Знаешь, никак не решалась тебе сказать, но дедушка просил тебя прийти к нему завтра для разговора. Вместе со мной, конечно.

— Ты сказала, что я согласен?

— Нет еще. Хотела сначала спросить у тебя… Дедушка ждет нас к ужину, но мне почему-то не хочется идти. Кажется, я не вынесу всех этих вопросов. Наверное, показания придется давать за жарким, а смертный приговор нам вынесут во время десерта.

— Думаю, нам все же стоит явиться, — задумчиво произнес Парис. Продемонстрировать наши добрые намерения, помахать оливкой ветвью, так сказать. А вот если мы не придем, то нас признают виновными без суда и следствия.

Шери состроила гримасу.

— Ну да, мы принесем оливковую ветвь, а нас этой ветвью высекут.