В заповедной глуши

— Этот воздух лесной — пить!
И по звёздным морям — плыть!
И бессмертными —
быть!

Зал слушал. Слушали, обнявшись, мальчишки и девчонки. Слушали учителя у дверей и вдоль стен. А Валька, закончив, повёл рукой и…

— Ой, как летели птицы высоко
Сквозь непогоду да темноту!..
…Каждый четвёртый на небе сокол,
Каждый четвёртый сбит на лету…
… Разве забудешь грозные ночи,
Раненых веток стон или скрип?..
…Каждый четвёртый в роще дубочек,
Каждый четвёртый в бурю погиб…
… Звук этой песни, тихой и грустной,
Вечно со мною, вечно во мне…
…Каждый четвёртый из белорусов,
Каждый четвёртый пал на войне…

И зал вдруг откликнулся глухим сильным многоголосьем:

— …Каждый четвёртый из белорусов,
Каждый четвёртый пал на войне…

* * *

… — Ну ты дал! — Витька перегнулся с заднего сиденья. — Ну ты… Валь, ты чего? Ва-аль?..

— Тише, — Михал Святославич смотрел, как мелькают, качаются и кланяются за окном джипа чёрные ветки. — Они спит.

16.

Сквозь сон Валька услышал, что идёт дождь. Как он начинался — Валька не слышал и, когда шуршащий звук вторгся в сон, понял: почти выспался. Но открывать глаза не хотелось, под одеялом было тепло и уютно, особенно уютно от понимания того, что за стенами кордона идёт дождь. Кажется, он всё-таки стал засыпать опять, но его потрясли за плечо, и негромкий голос Витьки произнёс:

— Валёк, Валька. Валька. Вставай.

— Сейчас, — пробухтел Валька, надеясь, что Витька сам отстанет. Но тот опять потряс Вальку за плечо:

— Валь, вставай.

— Ну чего тебе? — Валька привстал на локте и только потом открыл глаза.

В комнате было сумрачно, хотя Валька и ощутил каким-то чутьём, что уже не так рано. За окном в таком же сумраке горели огни рябин, ставшие, казалось, ярче со вчерашнего дня. Небо — серое, низкое — сочилось дождём, бесконечно падавшим вниз, но стекло окна оставалось чистым — ветра не было, дождь не попадал на него. Витька — уже почти одетый — стоял возле кровати и смотрел недовольно.

— Ты чего? — Валька широко зевнул, прикрыв ладонью рот. Витька сердито ответил:

— Договорились же.

— А, да! — Валька поспешно сел. — Я сейчас. Я просто так разоспался… А Михал Святославич встал? Белка опять с собой взял?

— Да они и не приходили ещё, — Витька отошёл к окну. — Есть будешь?

— Не, неохота, — Валька прошёл на кухню к зимнему умывальнику, постоял возле него, слушая, как щёлкает тихонько включённая климатическая установка (он до сих пор не мог поверить, что она работает) и решительно шагнул наружу, на влажные доски крыльца.