В заповедной глуши

— Вся ваша беда в чисто европейском, материалистическом подходе к делу. Тренировки, макеты, планы… Жить надо так: пришёл, увидел, победил. Раз плана нет — нечего нарушить врагу. Мгновенное озарение — и вперёд. Хорошо подготовленный Его Величество Случай — вот венец всех спецопераций. Вот например — вы наверняка рассчитывали идти пешком. А у меня в кустах стоит добровольно пожертвованный местным обывателем "Урал" с коляской. В девичестве — BMW. Неподалёку пролегает пожарная просека. И по ней мы будем на месте через двадцать минут. Отец, — он указал на лесника, который с трудом скрывал улыбку, — два сына, — он показал на слегка ошалевших мальчишек, — и их распутный… то есть, беспутный, — поправился он, — дядюшка вышли на природу половить енотов на приманку…

…Валька никак не мог для себя определиться, кто же всё-таки этот человек?! Неужели Черкасов ничего не выдумывал — и биолог-супермен, сокрушитель ваххабитов, американских вояк и продажных россиянцев — существует?!

Влад ничего не объяснял. Он просто гнал тяжеленный мотоцикл по просеке (Михал Святославич устроился на заднем сиденье, мальчишки — на пару — в люльке. Всё имело оттенок боевика про возможное будущее. Слегка смазывало это суровое ощущение то, что Влад, ловко маневрируя рулём, громко распевал:

— Сла-а-а-вься, Отечество

Наше голодное!

Жирному доллару мощный оплот!

Ша-а-айка политиков,

Свора безродная,

Нас прямиком к катаклизму ведёт!

Мотоцикл прыгал, раскачивался и подлетал. В какой-то момент он подлетел особенно высоко — и Влад резко затормозил.

— Приехали, — сказал он уже без тени юмора. — Слезаем. Операция "Мэдхаус" начинается.

Он соскочил наземь — и совершенно бесшумно растаял среди весенних деревьев. Но, очевидно, Михал Святославич знал, что и как делать дальше.

Через лес двигались клином — в центре лесник, слева-сзади Витька, справа-сзади Валька. Потом легли и минут десять ползли, задёрнувшись накидками. Под накидками было жарко, как в бане — но зато они экранировали излучение и делали бесполезными тепловизоры.

Валька мимоходом удивлялся, что не ощущает азарта или страха. Но даже удивление было каким-то посторонним. Целый мир запахов, красок и звуков окружал Вальку. Он совершенно точно знал, что происходит под каждым кустом и каждой кочкой, в каждом дупле и на каждой ветке — в радиусе нескольких сот метров. И для него не было новос-тью, что впереди — что-то, пахнущее бетоном, асфальтом, горючим и металлом.