В заповедной глуши

Они смотре ли на меня, на то, как я подхожу, похожими серыми с золотистыми искрами глазами, и я понял, что это — мои з емляки. У белорусских детей, вы росших при тоталитарном режиме "батьки", не бывает таких глаз — настороженных глаз людей, ждущих от мира взрослых только пакостей и бед. Такие глаза массово появляются только в демократических странах, когда в силу основного демократического принципа "делай, что твоя левая пятка захочет", homo homine lupus est[2]. У длинноволосого это было заметно чуть меньше, а рыжеватый смотрел практически взглядом волчонка. Собственно, я их понимал. Они видели молодого мужика в полувоенном, пропылённого, с рюкзаком, к которому прицеплены палатка и коврик, с ножом и топориком на поясе, в несокрушимых, тоже серых от пыли "берцах" и с чёрным беретом, заткнутым под погон: кто его знает, что ему надо-то?

Я решил взять инициативу на себя.

— Приветствую вас на территории свободной Беларуси, земляки, — я поднял над плечом правую руку и добавил: — Хау. Или Рот Фронт, как пожелаете.

Они переглянулись слегка растерянно. Коротко стриженный пожал плечами. Длинноволосый наклонил голову:

— Добрый вечер…

— Очень точно отмечено, — согласился я. — Вечер. Может быть, вы меня обрадуете и скажете, что идёте в находящуюся в паре миль отсюда корчму, где наливают эль и нарезают жареный окорок как раз к вашему приходу?

Мальчишки опять переглянулись и неуверенно посмеялись. Видимо просто потому, что пошутил взрослый. Я пояснил:

— Таверна — это "макдональдс" по-старинному. Его так при динозаврах называли, — на этот раз смех был искренним и громким. Я начал закреплять успех: — Я не убийца. По крайней мере, не сейчас, сейчас я в отпуске. Я так же не маньяк, если не считать нездорового пристрастия к мальчикам… — они заморгали, придвигаясь ближе друг к другу, и я продолжал: — Я обожаю их воспитывать, встретив на вечерней дороге. Как правило, воспитываю, пока они не сбегут от меня в армию, но вы, судя по всему, бежать уже не можете… Так как насчёт таверны?

— Не, таверны тут нет, — пояснил длинноволосый. — Мы хотели в лесничестве заночевать, а его тоже всё нет и нет…

— Мда, — я поднял брови. — Судя по моей карте, до лесничества ещё около тридцати километров, так что заночевать там вы никак не сможете. Даже если побежите бегом. Вы летать не умеете?

— А вы туда идёте? — впервые подал голос коротко стриженный, игнорируя мою шутку. Я кивнул и пояснил: