В зареве пожара

— Дёрнула меня нелёгкая по Большой пойти… Оригинал нужно сдать непременно сегодня же, а эти молодчики будут, пожалуй, за мной кружить до самого утра… Скверно… Ба, вот идея! Раньше мне это нередко удавалось. Попробуем!

Он увидел в отблеске уличного фонаря одиноко бредущую женщину. Костюм и манеры не оставляли сомнений о её профессии.

…Догнал, наклонился вперёд и преувеличенно громко окликнул:

— Барышня, не позволите ли пройтись? Променаж на благородный манер устроит?

Рассмеялся сиплым пьяным смешком и фамильярно протянул руку.

Жалкая ночная проститутка в коротенькой драповой кофтёнке повернула в сторону Ремнева своё худое, грубо набеленное лицо и посмотрела взглядом оценщика.

В глазах на минуту мелькнула радость голодного желудка, но тотчас же погасла.

— Тоже гость, — с пренебрежением подумала она, рассмотрев далеко не презентабельный костюм Ремнева.

— Шаромыжник какой-нибудь…

Заметив выцветший околыш фуражки, мысленно добавила:

— Скубент загулящий… Знаем мы их! С дырой в кармане, а туда же прогуляться!

…Вялым, заученным жестом подобрала мокрый подол платья и молча пошла дальше.

— Так как же, барышня, — настаивал Ремнев, — распили бы парочку пивца!

Она презрительно скосила глаза и буркнула через плечо:

— Мне и одной нескучно…

Ремнев переменил тон.

— Ну и ладно, другую найдём.

Женщина уже обиженно фыркнула.

— Ах, пожалуйста! Кавалер какой выискался… Оставьте при себе ваши разговоры: мы не из таких!

Ремнев махнул рукой.

— Сорвалось, — подумал он, косясь на молчаливого наблюдателя.

Тот шёл с видом беспечного фланёра и вдруг повернулся, слегка задев Ремнева плечом. Отблеск витрины пал на лицо последнего…

Глава II. Преследование

— Ах, пардон, извините, пожалуйста, обеспокоил я Вас, — раздался над самым ухом Ремнева слащавый, вкрадчивый голос.

Чужие, напряжённо равнодушные глаза быстро охватили лицо Ремнева.

От этого торопливо делового, но внешне безучастного взгляда в душе Ремнева зашевелилось неприятное чувство, точно он неожиданно дотронулся рукой до чего-то холодного и склизлого.

Он отшатнулся в сторону и пошёл, слегка покачиваясь и насвистывая сквозь зубы.

— Влопался, чёрт побери! Теперь он от меня не отстанет… По нюху догадался!

…Пройдя сажень пятьдесят, Ремнев осторожно оглянулся. Подозрения его сбылись: барашковая шапка, вся облепленная мокрым снегом, мелькала позади в лунном свете фонарей.

…Ремнев с досадой плюнул и ещё раз обругал себя за опрометчивость.

— Да, теперь от него не скоро отвяжешься… Вот история! В типографии ждут, листки должны быть готовы к утру. Придётся сделать крюк.

И Ремнев решительно повернул в сторону, противоположную намеченной цели.

Он намеревался завести своего преследователя в глухие улицы окраины и, пользуясь темнотой, скрыться от него незаметным образом…

…Прошёл по слабо освещённому переулку и на минуту остановился. Было тихо. Падал мокрый тяжёлый снег. Сзади по тротуару отрывисто шлёпали чьи-то шаги…

Ползёт… Ладно, я же тебя проманежу! Хороший моцион сделаешь.

Опять зашагал.

Выплывали и уходили назад тёмные очертания домов, заборы, скамейки…

Развёртывалась площадь, посреди которой уныло гудел большой белый шар.

В отблеске электричества пухлые снежинки походили на длинные красные нити причудливого серпантина, разбрасываемого невидимой рукой.

…Резко чернела железная решётка сквера на фоне голубого снега, покрывавшего и площадь и тротуар…

Ремнев шагал всё быстрее и быстрее. Уже не оглядывался, вполне уверенный, что «тот» не теряет его из вида.

Поравнялся со столбом, на котором гудел фонарь. Бледно-жёлтая полоса света клином вонзалась в темноту деревьев. Выделялись две-три берёзки, все засыпанные снегом, белые и печальные…

Дальше, за углом сквера, стлались чёрные молчаливые тени. Справа — освещённая площадь, слева — мрак и тишина…

Ремнев опять свернул в сторону. Оставил позади себя тёмный переулок и вышел на другую улицу.

…Остановился, прислушался.

…Всё ближе и ближе слышались шаги. Дробные, торопливые шаги.

…Воображению, настроенному тревожно, рисовался теперь уже не один, а несколько человек, усталых, запыхавшихся, проникнутых горячим желанием во что бы то ни стало выследить, не упустить…

Ремнев был уже порядочно утомлён. Озлоблен непредвиденной задержкой. Инстинктивно рука его нащупала в правом кармане пальто холодную ручку револьвера. На минуту он задумался, потом махнул рукой и проворчал:

— А, ну их всех к чёрту!

Почти сейчас же улыбнулся.

Удачная мысль пришла.

В памяти всплыла маленькая, грязноватая пивная на углу соседней улицы.

…Низкий прилавок, заставленный бутылками.

…Седая борода сидельца…

…Тёмный коридорчик, идя по которому натыкаешься на корзины пива.

…Дверь узенькая, обитая рваной кочмой. Двор, а за ним пустырь…

— Ловко! — совсем по-юношески обрадовался Ремнев, — пускай посидит… Ну и спотел же я: шея мокрая…

…Через пять минут он входил в пивную.

Жалобно заскрипела дверь.

Брякнул колокольчик.

…Сразу пахнуло в лицо кислым, спёртым воздухом, махоркой…